– Они били тебя? Мучали?
– Нет, и пальцем не тронули, – облизнув губы, прошептал Ивашка. – Обыскали только всего. Поесть предлагали даже, но я не стал.
– И правильно! – снова подал голос Федька.
– Мизгирь, послушай, а где ж наш Мурысь? – Ивашка вдруг всполошился.
– Да шут его знает! – недоуменно пожал плечами стрелок, еще раз для верности огляделся: не затесался ли кот среди узников.
– Ребята, вы нашего кота не видали? Он здоровущий, черный такой. Ночью с нами был.
Федька прыснул:
– Небось, махистровы лыцари его изловили да варят нам на обед. Они нас вечно всякой тухлятиной потчуют.
Ивашка хмыкнул:
– Да ладно тебе! Мурысь сам кого хочешь сварит! Это такой кот, что вам и не снилось.
– А Уну, Уну-дьяволицу ты видел? – зашептала быстроглазая девушка. Мизгирь сообразил, что это, наверное, и есть Аринка из-под Новгорода. Простоволосая, в одной лишь исподней рубахе, она зябко поёжилась и добавила вполголоса: – Уна – это такая стерва высокая в белом чепце.
Ивашка пожал плечами:
– Ну, видел. Она за спиной у магистра стояла, говорила ему всё на ухо. Только что – я не разобрал.
Мизгирь хмыкнул:
– Жена его, что ли?
– Ещё чего! – Федька приложил непотребно, цыкнул слюной через дырку между зубами. – У магистра жена – баронесса, урожденная фон Штильке. А Уна так… продажная девка при нём.
– Это откуда такие ценные сведения? – изумлённо покосился на него стрелок.
– Дык я медальон хотел у него стибрить. Открываю – а там портрет, и подпись на обороте. Ну, я и смекнул, что к чему. Правда, фон Готфрид меня потом изловил и выпорол за то знатно. Две недели сидеть толком не мог!
– Уна тоже ключ, а ходит свободная, а не как мы, в кандалах, – вздохнул чернявый.
– Ну, так с Уны же всё и началось, говорят. Через неё магистр силу свою получил, стал шлюссельмейстером. А потом еще и компас раздобыл, который на другие ключи ему указывает.