– Намыкались, болезные! Настрадались! – причитали над ними деревенские бабы.
К Мизгирю подошел Степан, ухмыльнулся:
– А кот-то ваш опять не подвёл! Сплю себе на сеновале – тут он, откуда ни возьмись. Глаза, как плошки – огнём горят, шерсть дыбом, а воет, что твоя сирена пожарная! Ну, я и смекнул, что беда с вами приключилась, бегом к тайнику, арсенал доставать. Потом всех наших поднял – и в лес, за котом. Он впереди бежал, дорогу показывал.
Ивашка подхватил кота с земли, зарылся лицом в чёрный пушистый бок:
– Мурысенька! Храбрый, хороший мой котик! Опять спас нас всех!
Тот игриво куснул его за пальцы, коротко взмякнул и вывернулся из рук. Сейчас он казался обычным домашним мурлыкой – шкодным и себе на уме.
Со стороны амбара послышался шорох. Потом закачались верхушки подсолнухов в огороде. Стрелок вздрогнул:
– Магистр! Пойду-ка проверю, как он там.
Он с трудом отодвинул тяжелый засов, откатил в сторону дубовую чурку, подпиравшую дверь. Чуть приоткрыл – и в лицо ударил сладковатый застоявшийся запах. Стрелок заглянул внутрь – и тихо, но отчаянно выругался: связанный пленник неподвижно лежал на полу, запрокинув крупную голову. Глазные яблоки белели из-под полуприкрытых век как два мраморных шарика. Вся его грудь, подбородок, шея были залиты густой зеленоватой жижей. И ею же был заполнен до краев провал разинутого рта. Магистр захлебнулся собственной рвотой.
– Яд! – выдохнул похолодевший Мизгирь.
– Это Унка! Ее рук дело! Я знаю! – за спиной возник вездесущий Федька.
Стрелок вытолкал его взашей из амбара, притворил за собой дверь. Ноги враз стали ватными, отказывались держать. По-дурному, накатами, ныла перевязанная рука – по бинтам начало расползаться багровое пятно. Но Мизгирь даже внимания не обратил на открывшееся кровотечение: он прокручивал и прокручивал в голове варианты спасения детей.
– Как же мы домой теперь вернёмся?! – ахнула Аринка в унисон его мыслям. Обхватила себя за плечи вздрагивающими руками. Чернявый Кир принялся её утешать, но тщетно: по лицу девочки покатились крупные, как горошины, слёзы.
Ивашка встрепенулся:
– А как вы вообще работали в связке? Ведь не по доброй же воле вы проход для магистра открывали!
– А мы и не открывали его вовсе, расширяли скорей, – пробубнил щуплый вихрастый Захар, выглянув из-под Кирова локтя.
– Уна сама всё делала, она же и решала, куда идти. Чертила круг и читала по книжке заклятия. А нашу связку цепляли к ней – и тогда появлялся синий огонь, и кандалы шибко жглись. Вот, – Кир продемонстрировал тёмные, будто оплавленные рубцы на запястьях. – У всех остальных такие же. Это от бесовского огня. Вряд ли теперь сойдут.
– Но почему же она тогда своего ключника убила?! Если это она была, конечно…
– Она, она! Больше некому! – с жаром закивали ребята.
– Видно, сочла его недостойным союза, раз позволил взять себя в плен.