Глава 12

Власть в руках военных

После вспышек насилия 1967 и 1968 гг. хочется автоматически предположить, что военный контроль и революционные комитеты представляли собой «восстановление порядка». Это ошибочное предположение. Новый период истории Китая принес с собой радикальные и болезненные социальные перемены и новую кампанию репрессий, беспрецедентных по своей жестокости и масштабам. Множество студентов и чиновников отправлялись на работы в сельскую местность. Университеты закрыли. Правительственные здания опустели. Почитание Мао разрослось до организованного квазирелигиозного культа. Миллионы людей были брошены в тюрьмы, подвергнуты допросам и пыткам или казнены в рамках кампании по обнаружению участников воображаемых политических заговоров. Многие люди кончали жизнь самоубийством. Эти новые кампании оказались для Китая гораздо более разрушительными, чем беспорядки хунвейбинов и межфракционные столкновения.

Хунвейбинов и повстанцев ждало глубокое разочарование, когда команды пропаганды под руководством представителей вооруженных сил начали внедрять в их организациях «диктатуру пролетариата». Эти команды, включавшие в себя фабричных рабочих и армейских офицеров, пользовались поддержкой комитетов военного контроля, и в их задачи не входило разбираться в том, кто прав, а кто виноват. Они не собирались давать активистам контролируемых ими движений возможность высунуть голову. Новые команды исходили из посыла, что повстанцы не смогли объединиться, что обе стороны допустили существенные политические недочеты и что обеим сторонам предстит пройти через перевоспитание и раскаяние на принудительных «занятиях». Все это описыавлось девизом «кампания за борьбу, критику и преобразование». Комитеты военного контроля систематически нейтрализовали лидеров повстанческих групп, лишая их возможности коммуницировать с союзниками по местам их работы или учебы и постепенно подрывая внутри учебных заведений, предприятий и контор фракционные связи.

«Кампания за борьбу, критику и преобразование» представляла собой принудительный процесс взаимной критики и идеологической перестройки, посредством которых надлежало устранить сформировавшиеся за последние годы фракционные расколы. На обязательных занятиях по изучению маоизма фракционные лидеры всех уровней должны были писать о самих себе критические тексты, сознаваясь в ошибках, допущенных в рамках массового движения. Признания оценивались кураторами классов и подвергались разбору всеми остальными участниками. Взаимная критика зачастую вскрывала новые ошибки, в которых еще предстояло сознаться. Те же, кто отказывался признать вину, подвергались собраниям критики, борьбы и коллективного порицания, которые организовывались армейскими офицерами. Идеальным конечным итогом этих операций была трансформация отдельно взятой организации в единый дисциплинированный корпус послушных служителей председателя Мао, которые смогли преодолеть контрпродуктивный фракционализм, столь сильно разобщивший повстанцев.

Не были освобождены от этой повинности и повстанческие лидеры, которые когда-то восхвалялись по всему Китаю. Типичным в данном контексте является унизительное крушение Не Юаньцзы из Пекинского университета, которая была известна как автор первой «марксистко-ленинской стенгазеты», удостоившейся в свое время хвалебных речей Мао, и на тот момент состояла в революционном комитете по городу Пекину[180]. После встречи в июле 1968 г., когда Мао обозначил конец движения хунвейбинов и Не вернулась в свой вуз, газета ее фракции опубликовала передовицы с «теплыми приветствиями» в адрес команды за пропаганду маоизма. Сразу после прибытия в середине августа в кампус пропагандистов заведенный порядок коренным образом изменился. Газета фракции Не была незамедлительно закрыта. Команда за пропаганду маоизма приказала сдать все оружие и снести все укрепления. Пропагандисты взяли под свой контроль всю вещательную аппаратуру, освободили из повстанческих тюрем задержанных и потребовали прекратить взаимные обвинения. Не сообщили, что ей следует пересмотреть свое поведение и осознать, как ее попытки принудительно заглушить голоса критиков сформировали и поддерживали насилие и раскол.

Лидеры обеих фракций Пекинского университета были вынуждены принимать участие в занятиях, в рамках которых они сознавались в допущенных в процессе своей деятельности ошибках. Не Юаньцзы отказалась признать серьезные недочеты со своей стороны и продолжала сыпать обвинениями в адрес своих оппонентов. В октябре пропагандисты организовали массовое собрание порицания, на котором присутствовало свыше трех тысяч человек. На Не обрушились с критикой по поводу ее противостояния действиям властей. В конце ноября Не подвергли еще одному собранию порицания, на котором ее обвинили в «буржуазном мировоззрении» и «декадентском, лицемерном подходе».

Когда в сентябре 1969 г. при Пекинском университете был наконец-то создан революционный комитет, структуру возглавил армейский офицер. Из шести его заместителей трое были солдатами, еще один – членом пропагандистской команды. Только два заместителя представляли сам университет, в том числе – Не Юаньцзы. Впрочем, ее назначение было сплошным очковтирательством. Знаменитого редактора любимой стенгазеты Мао было сложно подвергнуть позору публично. В течение года с лишним Не была изолирована для прохождения переобучения и на краткое время освобождена лишь для того, чтобы в апреле 1969 г. формально присутствовать в качестве делегата на IX съезде КПК, на котором, как ни странно для ее спорного политического положения, она была избрана кандидатом в члены ЦК. Через два месяца после создания в Пекинском университете революционного комитета Не отправили на трудовое перевоспитание в государственное сельскохозяйственное предприятие. В течение следующих двух лет ее имя постепенно исчезло из партийных списков как столичного, так и общенационального уровня.

Не менее плачевным было положение Куай Дафу, знаменитого командира хунвейбинов Университета Цинхуа[181]. Отправленная в начале августа в его вуз команда по вопросам пропаганды разоружила обе фракции и освободила всех пленных. Учрежденный здесь в январе 1969 г. революционный комитет, отвечавший за работу команды по вопросам пропаганды, которая продержится в Университете Цинхуа большую часть следующего десятилетия, возглавил командир полка[182]. Куай Дафу был отправлен работать на военный завод в отдаленном Нинся-Хуэйском автономном районе. Его на короткое время вернули в Университет Цинхуа в 1970 г., где держали в изоляции и допрашивали в качестве предполагаемого члена подпольной ультралевой организации. В конечном счете Куаю все же было разрешено вернуться в Пекин и работать на промышленном предприятии «под надзором».

Схожая судьба постигла и других известных повстанческих лидеров Пекина. В октябре 1968 г. Тань Хоулань из Пекинского педагогического университета обязали заниматься физическим трудом под руководством военных в окрестностях Пекина. В середине 1970-х гг. ее также вернули в альма-матер для допроса по делу о возможном ультралевом заговоре. После этого Тань продолжала работать под контролем инспекторов на фабрике в Пекине. Хань Айцзин из Института авиации и воздухоплавания в конце 1968 г. был также изолирован на время проведения следствия. В конце 1969 г. его отправили работать «под надзором» на фабрику в провинции Хунань. Схожим образом Ван Дабинь из Института геологии еще в январе 1969 г. был отправлен на фабрику в провинции. Известные лидеры студенческого движения Пекина были лишены возможности играть хоть сколько бы то ни было существенную роль в новых властных структурах.

Судьба знаменитых лидеров пекинских повстанцев представляет собой микрокосм общей стратегии военных командиров по устранению фракций. Революционный комитет провинции Цзянсу был учрежден в Нанкине в апреле 1968 г. Главой структуры стал генерал Сюй Шию[183]. Повстанческие лидеры к тому моменту лишились своего авторитета по причине поэтапного разгрома их организаций. Первым шагом стала организация отдельных «собраний» студентов, рабочих и крестьян на муниципальном уровне. Это де-факто исключало возможность политической активности внутри разных учебных заведений и рабочих ячеек. Такие меры не положили конец межфракционными конфликтам, но позволили ограничить их пределами отдельных учебных заведений и предприятий. Следующим шагом была организация занятий перевоспитания для лидеров фракций и проведение «кампании за борьбу, критику и преобразование» в целях разрушения связей внутри фракций. Когда главы местных фракционных организаций пытались протестовать, в рамках кампании на них открывалась охота. Следующие кампании против всевозможных политических заговоров еще больше запугали активистов повстанческих фракций, многие из которых оказались за решеткой. Таким образом армия в провинции Цзянсу шаг за шагом постепенно ужесточила контроль в регионе без масштабного применения вооруженной силы[184].

Попавшие в революционные комитеты лидеры повстанцев вскоре осознали, что их посты были по большей части почетными. Их неудовольствие по поводу нового положения дел обострилось после посещения ими в мае 1968 г. в составе официальной делегации для обмена опытом Шанхая. По возвращении домой бывшие мятежники обеих фракций открыто превозносили шанхайскую модель. В отличие от них, бывшие шанхайские повстанцы (в частности, Ван Хунвэнь) занимали серьезные должности и пользовались реальным влиянием. Для членов фракции, которая противодействовала Сюй Шию, все усугублялось особым вниманием к ним в рамках кампании за борьбу, критику и преобразование.

Процесс проведения кампании нельзя было назвать гладким. Противостояние периодически оборачивалось ожесточенными столкновениями. Только в Нанкине с апреля по июль 1968 г. произошло пять крупных стычек. В силу ликвидации межпрофессиональных организаций конфликты ограничивались пределами отдельных рабочих ячеек – в отличие от масштабных уличных боев недавнего прошлого. Первая подобная конфронтация произошла 23 апреля на территории Нанкинской академии радиовещания – оплоте противников Сюй Шию. Между представителями двух фракций произошла драка. Отправленные для ареста зачинщиков вооруженные силы столкнулись с противодействием. Активисты из размещенных поблизости рабочих ячеек ринулись на поддержку своих союзников в учебном заведении. В результате развернулся полноценный бой. Похожее столкновение произошло 4 мая на управляемом военными производственном предприятии. И снова на место происшествия были направлены вооруженные силы. В ответ противники Сюя организовали у штаб-квартиры революционного комитета демонстрацию. Аналогичные инциденты произошли в начале июля, в результате погиб один учащийся.

Подобные хронические, но незначительные по масштабам конфликты раздражали военное командование, которое могло реагировать на выступления лишь организацией дополнительных классов перевоспитания. В августе 1968 г. Сюй Шию с грустью отмечал, что в Цзянсу было проведено свыше 1,5 миллиона занятий перевоспитания, но при этом межфракционные споры не угасали. С уличными боями было покончено, крупные повстанческие союзы были ликвидированы, но на низовых уровнях положение революционного комитета провинции Цзянсу все еще было весьма шатким.

В июле 1968 г. – в тот же месяц, когда Мао созвал на сессию порицания лидеров пекинских хунвейбинов, – центральные власти КНР обнародовали две директивы, которые в жестких выражениях требовали ввести суровые меры против продолжающихся межфракционных столкновений в Гуанси и Шэньси. Сюй Шию ухватился за этот шанс для введения более решительных мер контроля. Повстанческих лидеров Нанкина изолировали в учебных аудиториях, где мятежников, которые пробовали сопротивляться, недвусмысленно осуждали. Пропагандисты прибыли в учебные заведения и на фабрики, где начались гонения на противостоящие властям повстанческие группы. В этом деле им способствовало запустение учебных заведений. В конце 1968 г. студенты вузов получили разнарядки и покинули Нанкин. Большинство учащихся средних школ высшей ступени были отправлены в сельскую местность. Повстанцы-студенты, выступавшие против Сюя, были направлены работать как можно дальше от Нанкина. Оставшихся в городе учащихся и преподавателей зачастую посылали работать на фабрики, в шахты и сельскую местность. Лишь к 1970 г. они начнут возвращаться в Нанкин.

События в провинции Цзянсу воспроизводились и по всей КНР. График 12.1 демонстрирует воздействие военного контроля на общество и формирование революционных комитетов. Цифры указывают на последствия заключительных мер по демобилизации массовых фракций летом 1968 г. Резко сократилось количество вооруженных столкновений между повстанцами, а равно и число нападений на правительственные учреждения и военные объекты. К сентябрю 1968 г. с напряженным периодом повстанческого движения в рамках «культурной революции» было покончено.

Беспорядки предшествующих лет исключали возможность приема в университеты новых студентов. Занятия прекратились, дипломы не выдавались. Общенациональные вступительные экзамены были отменены еще в июне 1966 г. и до сих пор не проводились. Студенты, оказавшиеся в университетских кампусах во время весеннего семестра 1966 г., были вынуждены провести там еще два года, хотя позже по мере нарастания опасной волны насилия многие из них покинули вузы. К осени 1968 г. все учащиеся университетов и средних школ высшей ступени Китая остались без завершенного образования и карьеры. Уже были пропущены три курса —1966, 1967 и 1968 гг. Пришло время решать, что делать со студентами и университетами.

Поначалу приоритетом было обеспечение военного контроля над противоборствующими студенческими фракциями. Преподаватели и администраторы школ, уже почти два года бывшие объектом нападок учащихся, оказались вынуждены пройти дополнительную идеологическую перестройку и обработку. Вместо возобновления работы университетов, набора новых курсов студентов и продолжения прерванного с 1966 г. нормального функционирования образовательной системы был выбран кардинально иной вариант развития событий. Университеты на неопределенное время закрылись, а студентов, преподавателей и администраторов вынудили покинуть кампусы.