Книги
Кирпичики
Невольно возникает вопрос: почему же у обжигальщиков случались неудачи?.. Необходимо вернуться к технологии обжига. Как точно измерить температуру в печи в процессе обжига? Температура и, соответственно, обжиг не могут быть равномерными для всего количества загруженного кирпича из-за неравномерного теплообмена на большом пространстве печи. Для ориентировки на заданную температуру вместе с загружаемым кирпичом устанавливались пирометры Веджвуда, так называемые плавни: керамические трубочки, палочки или кругляки величиной в указательный палец, которые расплавлялись при определенной температуре. Кирпичные клетки с установленными плавнями пододвигали ближе к смотровому отверстию, чтобы обжигальщик смог наблюдать за их оплавлением. Для различной глины требовалась разная температура обжига: 800–1200; 1200–1500; 1500–1720 °C°. Поэтому температура пламени поддерживалась с большим разбросом от ее заданного значения, да и не всегда удавалось подобрать необходимые плавни. Обжигальщики по-своему сетовали: раньше топили трехполенными дровами, прошлый сезон топили углем, нынче топим торфом, а на следующий сезон будем переходить на мазут или газ, а глаза уже не те. Таким образом, мастера-обжигальщики температуру в печи в большинстве случаев определяли «на глаз». В каждом конкретном случае выручали только интуиция и зрительная память. Это один из примеров своеобразного искусства: уметь определять температуру в печи по оттенкам пламени. Обжиг — это последняя операция, поэтому она самая ответственная.
Горизонтальная машина — тоншнейдер
При составлении калькуляции себестоимости кирпича хозяин всегда включал непредвиденные расходы. Согласно новым установленным правительством Правилам кирпич должен был иметь длину 6 вершков, ширину 3 вершка и толщину 1,5 вершка. Общие требования сводились к тому, чтобы можно было оценивать основные достоинства кирпича: «кирпич должен быть хорошо обожжен, крепок, плотен и мелкослоен; звон должен быть как у крепкого, хорошего горшка». Периодически осуществлялся контроль. Кирпич опускали на десять дней в воду, затем взвешивали, чтобы убедиться в его допустимой гигроскопичности. Далее — замораживали и размораживали до нескольких циклов, давили грузом или прессами до появления первой трещины или до полного разрушения. В кирпиче не должно быть комочков известковых включений (с опокой), так как в зимнее время эти известковые включения (меньше спичечной головки) впитывают влагу, а в морозы, образовавшиеся кристаллики льда в этих местах разрывают кирпич. Форма кирпича оговаривалась своими особенностями: поверхность должна быть ровной, с целыми и правильными углами; при кладке такого кирпича шов в стене получается ровным (с расшивкой), тонким и красивым.
Доставку кирпича в эти годы осуществляли сами заводы гужевым транспортом, поэтому непременным условием было: наличие конюшни, каретника, кузнеца и ремонтного мастера, ночлега и питание для извозчиков. На 5–6 телег укладывалась 1000 кирпичей, в среднем 200–250 штук на подводу. Извозчики укладывали кирпич так, чтобы с лицевой стороны был только хороший (сортовой), а снизу подсовывали бракованный, печной, а то и битый. По этому поводу случались и скандалы. Дело иногда доходило до того, что весь караван возов с кирпичами заставляли «съезжать со двора». Принятый кирпич строители опрыскивали известью, чтобы не было путаницы с тем, который еще разгружался. Но извозчики народ дошлый, умудрялись-таки подсунуть бракованный кирпич или маломерный. Во что же обходился кирпич по себестоимости в 1860–1870-х годах в России из расчета затрат на 1000 штук?
Порядовщику за выработку партии сырца платили 2 рубля. За рабочий день он вырабатывал 1000–1500 шт. Выбраковку в счет не принимали (в среднем 150 шт. с каждой 1000 изготовленного сырца) из-за дефектов: окрайка, ветряиица затечки, кривизна. Это так называемая отбойка. Однако кирпич все равно обжигался отправлялся на продажу. Как сказали бы сегодняшние наши предприниматели — это заначка на «черный нал»…
Вертикальный пресс для формовки кирпича
Сушнику устанавливали 40–50 копеек с 1000. Обжигальщик получал 1 рубль. Щиты прислонные (лесины) обходились в 25 копеек; песок и вода 25–50 копеек; глина 70 копеек и 1 рубль. Аренда земли 25–75 коп., непредвиденные и страховые расходы принимались из расчета в 1 рубль. В среднем получалось около 7 рублей. Экономия за счет всяких скидок и вычетов составляла не более 15 % (еще около 1 рубля). Таким образом, остается 6 рублей.
Обжиг трехполенными дровами обходился в 7 рублей, подвоз дров — 4 руб. 50 коп. и до 7 руб., когда случались дальние рейсы до дровяного склада. Весь расклад по затратам составлял 16–17 рублей за 1000 шт., не считая убытков при неудаче в процессе обжига и других случайностей от непогоды. Если всё шло гладко, то хозяин получал в среднем от 2-х до 4-х руб. с каждой 1000 шт. Однако хозяин надеялся на то, что вложенные им в производство деньги должны окупиться за 2–3 года. Реально же, исходя из производительности завода в 1 млн штук в год и получаемой прибыли, затраченные деньги на первоначальные изыскания и организацию производства окупались за 3–4 года. Это было не выгодно. Поэтому приходилось либо открывать несколько заводов, либо объединять капиталы и создавать акционерное общество, закупать более производительное оборудование и расширять заводы, если позволяли запасы основного сырья-глины.
С 1870-х годов Московская губернская земская комиссия стала ежегодно обследовать все предприятия на территории губернии и публиковать отчеты по санитарной статистике бытовых условий рабочих, занятых в разных отраслях их производственной деятельности. За Мытищинской волостью были закреплены 2 врача П. А. Песков и А. В. Погожев. В 1881 году А. В. Погожев опубликовал отчет о санитарнобытовых условиях сезонных рабочих, работавших на кирпичных заводах в Мытищинской волости.
Непосредственно у села Большие Мытищи были обследованы 2 кирпичных завода, принадлежавших московскому купцу 2-ой гильдии Диомиду Терентьевичу Романову. Один завод был основан около 1845 года и располагался на землях, арендуемых у крестьян деревни Шарапово. Другой завод основан в 1872 году и располагался ближе к селу Большие Мытищи у слияния речки Работни с Яузой и занимал казенные земли, принадлежавшие ведомству Удельной конторы. Как пишет Погожев: «…оба завода находятся на расстоянии от Москвы в 15 верстах от заставы. От Мытищинской станции Ярославской железной дороги саженей 100–50, от Ярославского шоссе около 400–330 саженей. Заводы работают не постоянно, а временно».
В отчете записано: «…санитарные условия на обследованных заводах ничем не отличаются от условий на других кирпичных заводах». Выработка кирпича-сырца на заводах Д. Т. Романова производилась с 1 мая по 25 августа, обжиг осуществлялся с середины мая до 1-го ноября. Оба завода в зависимости от погодных условий выпускали до 3-х млн штук кирпича в год. На первом заводе было устроено 11 сараев-навесов для предварительной сушки кирпича-сырца и 2 напольные русские печи для дальнейшего обжига просушенного сырца. На втором заводе 7 сараев и двойная напольная обжиговая печь.
Порядовщики-формовщики обеспечивались чугунными формами пролетками для формовки сырца, лопатами, резаками, шайками (глазами или ушатами) и другими подсобными инструментами и приспособлениями. Производством руководил сам Д. Романов. За обжигом следили десятники. На обоих заводах работало около 70 человек. Из них непосредственных специалистов: порядовщиков 15; глинщиков 15 обжигальщиков 15. Остальные — разнорабочие и подсобники. Рабочих моложе 20 лет не было. Основная масса кирпичников состояла из вольных людей, приходивших в Мытищинскую волость на заработки из Владимирской, Калужской и Тульской губерний.
Прежде чем приступить к работе с владельцем завода обговаривались бытовые условия и заработок в зависимости от количества и качества изготовленного кирпича. За весенний период работы финансовый расчет с кирпичниками производился на Петров день, а за летний, как правило, на Успенье. Отдельно оговаривались условия на период осеннего обжига в сентябре-октябре, когда оставались только обжигальщики. Оговорив все условия, составлялся договор, который подписывали хозяин завода и бригадир кирпичников или «старшой». Договор скреплялся печатью Волостного правления. Рабочие разбивались на артели, и каждый рабочий знал свое место и дело. Время работы в среднем составляло 12–14 часов. По православным праздникам артельщики не работали.
Печь подобного типа Фридрих Эдуард Гофман запатентовал в 1858 году
Как только нарабатьвалась партия просушенного кирпича-сырца, начиналась его загрузка в печи, где производился обжиг всей партии одновременно (до 20 тысяч штук кирпичей). Обжиг длился непрерывно в течение 10–12 суток: на первой операции «взваре» 6 рабочих-взварщиков производили предварительный разогрев печи в течение 3–5 суток; на последующей операции «на пару» 2 рабочих-парщика и обжигальщик поддерживали температуру в печи около 900 градусов в течение 7–8 суток. После обжига охлаждение печи длилось 5–6 суток. Взварщики, парщики и обжигальщики не сменялись в течение всего времени обжига. Если выдавалась дождливая погода или не было подвоза песка, то порядовщики не вырабатывали сырец, а занимались сортировкой обожженного кирпича или изготовлением и ремонтом прислонных щитов-лесин. Общие работы начинались в 4 часа утра и заканчивались к 8 часам вечера. Однако порядовщики начинали и заканчивали работу в зависимости от погоды. Таким образом, рабочие не были связаны с заводской проходной и жестким графиком работы у станка. С годами формировался независимый и своенравный характер кирпичников.
Завтрак у большинства рабочих начинался в 8 часов утра, вместе с отдыхом — 1 час. Обед начинался в 1 час дня, вместе с отдыхом — 2 часа. Порядовщики завтракали и обедали по своему усмотрению и, как правило, отдыхом не пользовались.
Ранняя обжиговая печь
Все рабочие жили непосредственно на заводах. Летнее время позволяло обходиться нехитрой постелью: соломенные матрацы или подстилка из соломы. Вместо одеял использовали мешковину. На ночлег располагались: кто где хотел. Одни устраивались под навесами сараев или на печах; другие — на нарах или полатях в пристройке к кухне. Платы за ночлег не взималось.
Глинщики и обжигальщики традиционно питались с хозяйского стола. Мяса полагалось на каждого рабочего от полфунта до фунта в день. Кто хотел, тот съедал всю порцию во время завтрака, а в обед и ужин получал щи без мяса и кашу с салом. Порядовщики держались особняком, они питались на свои деньги всей артелью: нанимали кухарку за 5 рублей в месяц для приготовления пищи и кваса. Продовольствие получали в хозяйской лавке на заборную книжку. В зависимости от заработка можно было дополнительно закупить мяса на всю артель из расчета: 1 пуд на 2 дня.
Кроме кирпичных заводов Д. Т. Романов содержал лабазы и торговую лавку, в которой рабочие получали продукты по специальной записке от конторы. Однако можно было пользоваться и разовыми записками Каждый рабочий мог получить 10 копеек в день на свои нужды. Под копив несколько рублей, рабочие отсылали деньги домой. Кроме продовольственной лавки рядом располагался трактир, в котором можно было попить чаю, а при желании и выпить водки. Деньги на выпивку добывались по артельским традициям: часть денег отсылалась домой а часть оставалась при себе (обычно до 2-х рублей). Эти деньги можно было дать в долг друзьям под проценты. Кредитор в счет занятых денег угощал своего заимодавца, а вместе с ним выпивал и сам. Такой способ добычи денег на выпивку и расчет соблюдались неукоснительно.