В первые годы царствования Михаила Федоровича Романова вокруг Посада был сооружен Земляной вал с глубоким рвом. На валу устроен острог-тын. На строительство ушло 8 лет (1633–1640 гг.) Это строительство диктовалось крайней необходимостью защиты города от ожидаемых повторных нашествий своих извечных врагов. Чтобы пополнить казну, на Земляном валу в 1641 г. была построена центральная каменная Мытоимница, «яже есть Таможня». Миновать заставы стало невозможно. Весь товар стал проходить через Мытоимницу по закону. Для торговли был построен кирпично-каменный Гостиный Двор. «В нем палаты двокровные и трикровные, на вратах Двора Михаил Федорович повелел свое, царского величия имя, написати златыми письмены, и вверху свое царское знамя орел позлащен». Устроением Москвы царь занимался с большим желанием и настойчивостью. Почти все храмы были подновлены, монастыри обнесены кирпичными оградами, «… хитростройными сооружениями благоверный царь возвел воду из Москвы реки на царский двор ради великого потребления».

Это первое упоминание о водопроводе в Москве. Историки по достоинству оценили деяния Михаила Федоровича: «яко же ин ни кто же». Не успел он подновить только стены Кремля. В год его кончины (1645 г.) эти стены «представляли с наружных своих сторон великую обветшалость».

Сын Михаила Федоровича, Алексей Михайлович, не торопился приступать к ремонту кремлевских стен. Предварительно была составлена смета на материалы и саму работу. Чтобы определиться со временем «этих забот» по царскому указу печник Куземка Кондратьев в 1647 г. устроил кирпичный завод у Данилова монастыря в так называемых «Даниловских сараях», сложил кирпичную обжиговую печь по немецкому образцу на 34500 кирпичей в одну загрузку. Но мощности такого завода было недостаточно, и ремонтные работы растянулись на 10 лет. В год изготавливалось около 5 млн штук кирпича, а потребность составляла 7–8 млн. штук. Поэтому стены и башни сторожевые приходили в ветхость быстрее, чем их могли подновить.

В 1666 году были разосланы Государевы грамоты по городам о собрании всех до одного человека каменщиков, кирпичников и горшечников в Москву для церковного, дворцового, палатного и городового (стенного) дела в Кремле, Китай-городе и в Белом городе. Грамоты сопровождались строгим наказом: «…если кто из них ухоронится, то жен их и детей повелено метать в тюрьму, покамест мужья не объявятся». Такова была государственная необходимость. Кирпичное производство переживает новый подъем. Кроме Даниловских заводов кирпич стали вырабатывать Хамовнические, Полевые (старые и новые), Андреевские, Калитниковские и другие.

Строительные работы при Алексее Михайловиче не были особо выдающимися, но все-таки при нем был построен новый Гостиный Двор, более обширный и удобный по сравнению с тем, что был построен при Михаиле Федоровиче. Заново было перестроено здание Приказов в Кремле, окончательное строительство было завершено уже при его сыне Федоре Алексеевиче. Исторические записи свидетельствуют, что он многие церкви Божии «пречудне украсил всяким благолепием и царский дом свой и грады Кремль, и Китай преизрядно обновил». К 1680 году были закончены ремонтные и реставрационные работы стен и башен Кремля. Но возникли другие проблемы. В прежние годы стены Кремля облицовывались белым известняковым камнем, поэтому и Москва называлась белокаменной. Однако многочисленные подновления в более поздние годы производились красным кирпичом. Дождями постепенно известь выбивалась из швов кирпичной кладки, и образовались потеки, обезобразившие внешний вид Кремля. Алексею Михайловичу было доложено, что необходимо либо все побелить известью, либо расписать стены и башни по образцу Спасских ворот, которые были «прописаны черленью и белилом в кирпич». Государь указал: «Город Кремль и стены выбелить известью!». Что и было исполнено.

Расширение кирпичного дела привело к новой форме организации труда. Некоторые заводы стали сдаваться в аренду старшему обжигальщику, который сам уже нанимал рабочих, обучал новичков, следил за соблюдением технологии выработки кирпича, и присматривал за порядком. Этим заводам было разрешено не только поставлять кирпич по царскому указу для государева строительства, но и продавать кирпич частным лицам. Клеймо дозволялось ставить в виде одной буквы (буква Д означала, что кирпич Даниловского завода) или аббревиатуры из двух-трёх букв (инициалы старшего обжигальщика).

Клеймо стало означать товарный знак, который проходил обязательную регистрацию и утверждение в Торговой палате. Кирпич продавался тысячами и товарным знаком клеймился каждый тысячный кирпич. К прибыльному делу потянулись купцы. Первоначально они являлись лишь посредниками между производителями кирпича и потребителями. Со временем купечество становилось более активным участником в производстве кирпича, вкладывая в развитие его производства свою долю капитала. Такое объединение стало именоваться «Торговый дом». Наиболее оборотистые купцы откупали казенные заводы или заводили собственные. Клеймо в этом случае, как правило, содержало полную фамилию хозяина. При объединении нескольких заводов по производству строительных материалов возникали «Товарищества». Многие монастыри имели собственные заводы, так называемые «Монастырские сараи». Клеймо имело изображение православного креста или 2–3 буквы. Например, ТСЛ (Троице-Сергиева Лавра).

На примере храма Благовещения в селе Тайнинском удалось обнаружить на кирпичах клеймо с двуглавым орлом, на других кирпичах клеймо «Торговый Дом Помеловы». На прилегающей территории, где располагался путевой царский дворец, в фундаменте обнаружены кирпичи с клеймом «БРГ».

Кирпичным производством в Москве и губернии занимались в основном три разряда работников. Казенные обжигальщики, жившие в Москве на государевых заводах, получали особый «корм» по статьям: 20 рублей в год и отдельную плату за обжиг с каждой печи. Они же являлись приказчиками и распорядителями работ, первыми организаторами кирпичного производства. «Записные» кирпичники, посадские люди разных городов и «беломестцы» (жители Белого города) ежегодно собирались к началу сезонных работ в Москву и ее окрестности на казенные кирпичные и другие работы. Приходили свободные люди: орловские, тамбовские, белгородские, рязанские, тульские, тверские и из местных крестьян. Оплата труда была сдельная. Оплачивался проезд к месту работы (прогонные), и им выдавалось разрешение заниматься торговлей со льготами. Постепенно «отходники» вытесняли кирпичников «записных». К кирпичному делу привлекались так называемые «ярыжные». Это наемные работники из свободных крестьян и «гулящего люда». Они, как правило, работали подсобниками и занимались заготовкой дров и пиломатериалов, копкой и подвозкой глины, песка и воды. Нанимались прачки, поварихи и фуражиры. Привлекались и солдаты, «…когда бывала им гулящая неделя и на карауле не стоять». Здесь они присматривали себе невест ловких и работящих.

Со временем утвердились специалисты: порядовщики-формовщики, сушники-правщики, обжигальщики. Работники, работавшие 3–4 сезона, считались кадровыми. Таких кирпичников было до 70 %.

Съезжались кирпичники к месту работы 20 мая (нов. ст.), устраивались с жильем, а 22 мая на день святителя Николая Чудотворца, отстояв утреннюю службу, выходили на работу. Сезон заканчивался 28 августа (и. ст.) в день Успения Пресвятой Богородицы. В этот период погода (температура и влажность воздуха) были наиболее благоприятными для выработки кирпича. Семилетнее правление царевны Софьи с В. Голицыным не порадовало жителей достижениями в градостроительстве Москвы. Время Петра I в истории Москвы ознаменовалось резкими переменами.

В первый же год нового столетия (1701 г.) Петр I приказал произвести обследование всей наличности Москвы: сколько и каких домов обывательских, храмов, монастырей, дворцовых построек, земель пустующих и застроенных. По случаю такой всеобъемлющей статистической ревизии были подробнейшим образом описаны крепостные сооружения и стены Кремля. Длина кремлевских стен оказалась 1040 саженей, высота от 5 до 8 саженей, ширина (толщина) от 1,5 до 2 саженей. Ворота и башни также были тщательно обмерены.

Какова же представлялась общая картина Москвы? Оказалось, как писали историки, «что город Москва не только деревянный, но и вполне деревенский». Это был город, «подъезжая к которому иностранцы говаривали, что это Иерусалим, а потом, въехавши в его деревенские улицы, убеждались, что это скорее Вифлеем. Но среди однообразной патриархальной старины вдруг являлся взору Златоглавый Каменный Кремль».

В 1707 году Петр I, опасаясь вторжения шведов в Москву, повелел немедленно укрепить Кремль и Китай-город. Были в спешном порядке организованы строительные работы: сооружены Боровицкий, Неглинный, Троицкий, Никитский, Воскресенский и другие бастионы.

После побед над шведами Москва принимала Петра с триумфом. К этому времени специальным указом Новый год был перенесен на 1-ое января. В Кремле было заложено основание и началось строительство нового обширного каменного здания Арсенала (позже Оружейная палата). Но в своих мыслях Петр I уже уносился на берега Невы. Там должна быть столица Российской империи. Старый Московский каменно-кирпичный дворец был покинут и оставлен на полное разрушение. Некоторые общественные здания и храмы на территории Кремля продолжали строиться. Строители торопились, так как предчувствовали, что грядут перемены.

9 сентября 1714 г. Петр I подписывает Указ о том, чтобы всех мастеров каменного дела и кирпичников направить на строительство Петербурга. По расчетам потребность кирпича составляла 10–12 млн. штук в год. Чтобы обеспечить скорейшее строительство новой столицы, «рабочие руки созывались туда волей и неволей». Указ проводился в жизнь неумолимо строго. В Петербург были переселены все московские специалисты каменно-кирпичного строительства, как бывшие казенные мастера, так и вольные подрядчики.

Более чем на 10 лет замерла всякая каменно-кирпичная деятельность на остальной части России. Запретительный Указ первоначально касался казенных заводов, частные заводы частично сохраняли независимость и состоятельные бояре продолжали исподволь строить домовые храмы. Последовал Указ Святейшего Синода, опубликованный 21 апреля 1722 года, который предписывал «обретающиеся в Москве у знатных персон в домах церкви весьма упразднить».

Этот указ коснулся очень важной стороны быта московских жителей и больно отразился на их чувстве приверженности к русской старине. Так была пресечена последняя возможность применения живописных форм русского барокко при кирпичном строительстве дворцов, храмов и других построек. Коренные перемены в придворной обстановке и увлечение Петра I западноевропейским бытом обессилели московское строительное искусство. Но, несмотря на запреты и другие трудности, с 1702 г. строительство Арсенала продвигалось. Неудачи преследовали оставшихся строителей храмов и кирпичников, так как последовал еще один указ, которым предписывалось «наистрожайше запретить сооружение вотчинных храмов»…

Однако, при строительстве жилых построек Петр I произвел значительное упорядочение. 9 июня 1722 г. главе московской полиции Грекову была прислана из Петербурга инструкция из 48 пунктов с предписанием: контролировать соблюдение Правил застройки города, «…чтобы все было строено по указу, по улицам линейно, и никакое строение из линии не выдавалось, чтобы со временем улицы и переулки были равны». В Кремле и Китай-городе разрешалось строить каменные строения по улицам и переулкам, но не во дворах. Все строения покрывать черепицей или гонтом (дерном). Кто не мог построить каменный дом, тем дозволялось строить деревянный, но уже за чертой Китай-города.