– Ты уже выяснила! – в голосе Светланы проскользнул холодок. – Тебе не многовато кандидатов?

– Этот твой, если хочешь, – успокоила ее Кристина. – Я нацелилась на самого главного. Пока не станет окончательно ясно, что шансов нет вообще, на других переключаться нельзя. Это закон. Иначе тебя обойдет какая-нибудь соперница поумнее. На самые лакомые куски всегда много желающих, тут или все, или ничего.

– Скажи, что мы поедим здесь, во врачебном кабинете, – вмешалась Ингеборга. – Сейчас поместим в биорегенераторы следующих пациентов, и можно будет поесть, пока с поверхности не вернулись остальные.

– Девочки, может, лучше в ресторан? – выражение лица Светланы стало несчастным. – Нам тут вкалывать неизвестно сколько! Я уже забыла, как выглядит цивильная обстановка! Хотя бы полчасика посидим…

Кристина поспешно поднесла руку к губам, призывая ее замолчать, и совсем тихо прошептала:

– Какой ресторан?! Какие полчасика?! Забудь! Мы сейчас зарабатываем себе репутацию! Мы молодые, но компетентные специалисты! Незаменимые! Очень ценные, ответственные и серьезные! Мы не думаем о себе, если где-то есть пациенты, нуждающиеся в нашей помощи!

– Потом займетесь конспирологией! – Ингеборга указала на вспыхивающие на панелях управления биорегенераторами индикаторы окончания сеанса. – Сейчас выпускаем пациентов и готовим следующих!

Покинувшие биорегенераторы спецназовцы Брилёва чувствовали себя превосходно и сразу же об этом заявили, попутно продолжив изречение скабрезных шуточек. Светлане или Кристине, или обеим сразу, у Ингеборги не было времени прислушиваться, даже предложили стать чьими-то «любимыми женами» в «султанских гаремах» и так далее. Ей самой столь сомнительного юмора досталось меньше. После того как бойцы не увидели от нее никакой реакции кроме сугубо медицинских вопросов о состоянии, ощущениях сухости на слизистых ротовой полости, жжении в пазухах носа и так далее, мужской интерес к ней ослаб. Было заметно, что блондинки впечатляют солдат не столь сильно, как темные. Конкретных жалоб на здоровье ни у кого не оказалось, и Ингеборга попыталась сделать пометки в историях болезней. Которых в медотсеке не оказалось, несмотря на то что данные пациенты уже проходили здесь лечение. Пришлось срочно заводить новые файлы. Пока она этим занималась, спецназовцы оделись и покинули операционную.

– Ну как? – донесся из приемного покоя сонный голос. Похоже, проснулся четвертый боец, дремавший в ожидании своей очереди.

– Да вообще офигенно! – ответили ему. – Как после диспансеризации в окружном госпитале! Блондинка реально соображает! Не то что Зарема! У меня после ее сеанса два дня башка… – Входная дверь закрылась, заглушая дальнейший разговор.

Ингеборга устало вздохнула. Хоть какой-то обнадеживающий показатель, если не считать, что этим пациентам не требовалось никаких уникальных методик. Она подготовила оборудование к следующей процедуре, и биорегенераторы приняли очередных пациентов. В приемном покое остался один из инженеров Брилёва, от которого Ингеборга узнала, что все они также здесь уже бывали. Историй болезни у них ожидаемо не оказалось, и некоторое время пришлось возиться с открытием новых файлов. Пока она занималась бюрократией, люди Карена принесли в медотсек пищу, и Ингеборга отправила подруг во врачебный кабинет обедать. Есть хотелось сильно, особенно после того, как об этом зашел разговор, но она как чувствовала, что потом на возню с файлами времени не будет. Так и оказалось. Она только собралась закрыть последний документ, как помощник Брилёва сообщил о прибытии с поверхности первой партии людей.

Пришлось срочно составлять график очередности приема новых пациентов с учетом постоянно нарастающих отрицательных эффектов антирада у тех, кто лежит в стационаре в ожидании полноценного лечения. Когда пообедавшие подруги вышли из кабинета, сообщая, что ее порция сейчас остынет, пришлось лишь махнуть рукой: в приемном покое десять человек, вскоре придут еще… Четверть часа ушло на составление очереди, потом стало немного проще, и Ингеборга посадила Кристину со Светланой за составление историй болезни на всех прибывающих пациентов. Она уже хотела сбегать перекусить, как вдруг в помещение биорегенераторов ввались двое солдат в штурмовых комплектах с ее дорожной сумкой и чемоданами девчонок в руках.

– Абрек приказал почистить ваши чемоданы, – сообщил один из них, составляя все рядом с биорегенератором. – Все очищено, радиационный фон не превышает местного показателя, можете забирать! Целостность не нарушена, но в чужие личные вещи мы не лазили, так что как откроете – проверьте.

Он выложил на ее сумку счетчик Гейгера и собрался уходить.

– Минуту, молодой человек! – окликнула его Ингеборга. – Пожалуйста, занесите все во врачебный кабинет! Здесь операционная! – Она перевела на помощника Брилёва укоризненный взгляд: – Карен! Вы не могли бы сделать так, чтобы сюда больше никто не входил в снаряжении? Здесь вообще должна быть стерильная чистота, а не такой бардак, как сейчас! Я прошу вас связаться с Первым и передать мою просьбу зайти сюда! Если он хочет полноценных результатов работы медицинского персонала, то пусть окажет нам содействие в возвращении этому месту статуса операционной! Это не казарма, при всем моем уважении!

– Я в состоянии решить эти вопросы в рамках своих полномочий, – помощник Брилёва нахмурился, из-за чего стал выглядеть еще темнее и еще взрослее, и начал действовать.

Через минуту вещи стояли во врачебном кабинете, в операционной было пусто, в полутемный приемный покой подали электричество, и вся активность переместилась туда. Светлане и Кристине подключили рабочие места, Карен уселся рядом, и девушки продолжили работу с новыми пациентами. Судя по рассказам вернувшихся с поверхности, для приема водной скважины все готово, дорога расчищена, препятствия убраны, даже пришлось снять двери с грузового лифта, чтобы саморазвертывающийся контейнер скважины пролез внутрь по габаритам. Но работы по разминированию еще продолжаются, потому что на улице темно, ветер резко усилился, и часто вспыхивают бураны. С раздавленной горы ветром несет потоки камней, и каждый раз приходится прерывать работу до следующего штиля. Вроде бы Порфирьев снял то ли три, то ли четыре ловушки, и осталось совсем немного.

– Инга, иди, поешь, пока сеанс не закончился, там давно остыло все! – укоризненно нахмурилась Кристина. – Сейчас Олег вернется, и ты вообще не пообедаешь! Мы тут справимся!

– Спасибо, – Ингеборга поспешила к двери. – Я в операционной кварцевание запущу, пока есть возможность. Проследи, чтобы никто не входил.

Кристина согласно кивнула, и она вошла в помещение биорегенераторов, закрывая за собой дверь. Две минуты ушло на то, чтобы разобраться, где здесь запускается процедура дезинфекции, после чего Ингеборга наконец-то добралась до врачебного кабинета. Пара блюд, накрытых сервировочными куполами, ждали ее на столе рядом с опустошенными тарелками подруг. Все конечно же давно остыло, но после пяти суток, проведенных на полуфабрикатах в режиме жесткой экономии, холодная пища из ресторана показалась невиданно вкусной. Расправиться с обедом получилось как-то слишком быстро, и Ингеборга потянулась за стоящей здесь же маленькой бутылочкой питьевой воды. Надо было есть помедленнее, все равно в операционной идет кварцевание. Она обеспокоенно прислушалась. Если в процессе биорегенерации возникнут осложнения, искусственный интеллект должен подать звуковой сигнал. Пока все было тихо, но лучше иметь в этом больше уверенности. Вообще есть специальные профессиональные приложения для персонального коммуникатора, позволяющие лечащему врачу принимать данные с биорегенератора. Но для сопряжения больничного оборудования с личным устройством требуется разрешение главврача и соответствующий допуск к больничной сети. Судя по всему, главврач здесь она, и она же администратор местной медицинской сети, так что разрешение и допуск можно получить самой у себя. Как только закончится кварцевание, она этим займется.