«Хочешь взлететь на нашем прекрасном воздушном шаре?» … Хит The Fifth Dimension проникал в салон авиалайнера вместе с позывными диспетчерской службы. Самолёт Trans World Airlines должен доставить нас в Нью–Йорк. Мы крепко пристегнулись ремнями, во всех смыслах. Президент Никсон осудил всех демонстраторов за «избыточное» злоупотребление правами студентов и обвинил их за «нетерпимость к законно избранной власти». Чтобы это ни значило, мы надеялись, что большинство приняло нашу сторону. Брайан, Ли и я, украшенные наушниками, слушали разные радиостанции, орали и громко пели, не обращая внимание на остальных пассажиров. Так мы долетели до Гренландии.

— Включи 13–ый канал… там Майлз Дэвис! — кричал Брайан.

— PAPERBACK WRITER… — пел Ли, игнорируя жалобы пассажиров о том, что он взобрался на сиденье с ногами.

Я настроился на классический канал и слушал музыку, от которой мурашки по коже пробежали. Звуковой шквал атаковал всей мощью аккорда. Глядя на широкие просторы ледников, я рассматривал жизнь в её истинном великолепии. Невежество некоторых, населяющих планету под нами, просто поражало. Огромный самолёт увозил меня от вероятных отношений с Элинор к окончательному разрыву с Клео. А между ними находилась великая музыка, возвращавшаяся словно великолепный багаж на конвейерной ленте. В какой–то момент мне удалось привлечь внимание Ли и Брайана в надежде, что они тоже проникнутся чувствами, которые я испытал от услышанной музыки.

— Боже, она так хороша. Мы должны сделать аранжировку, — предложил я.

— Смело, но если ты заставишь её свинговать, я не возражаю, — ответил Брайан.

— Ну и как называется эта хрень? — спросил Ли, под ремнём которого бултыхалось изрядное количество миниатюрных «Джеков Дэниелов».

— «Патетическая» симфония Чайковского.

— Название «Патетическая» не очень подходит, — возразил Ли.

— Подойдёт, когда Эмерсон приложит к ней руку, — ответил Брайан, посмеиваясь.

Нас ожидала американская таможня. Нас обшмонали полностью, а Брайана забрали для личного досмотра с раздеванием донага.

Они знали о нас… и выполнили домашнюю работу!

Как бывалых путешественников, Нью–Йорк в этот раз не впечатлил. Слишком много слоёв: легко представить, сколько враждебных субкультур живет под ногами… а так именно и было. Заканчивался март, но температура в городе достигла оптимального уровня, чтобы бактерии всех сортов расцвели буйным цветом. Воздух настолько густой, что если у вас есть аппетит, то он легко превратится в аппетит к разрушению. Мы поселились в отеле под названием «Горэм».

Нас встретили всё те же бронированные, с крохотными яичками, друзья, скрывающиеся в ближайших щелях. Брайану с Ли не терпелось навестить клуб. Я был в курсе, что Клео организует вечеринку в нашу честь — она поведала мне об этом в письмах, на которые я не отвечал, но мои биологические часы не хотели ничего, только отключиться. Я остался в отеле. Периодически звонил телефон, который раздражал и мешал блужданию по альфа– и бета–уровням. Наконец бета–уровень взял верх — и я уже разговариваю с Куки, подругой Клео.

— Мы все в «Scene», Клео устроила вечеринку. Приходи.

Напялив одежду и убедившись, что журнал Time в заднем кармане джинсов, я плюхнулся в раздолбанное такси и поехал в центр.

Однако, спускаясь по лестнице, никаких звуков празднования я не услышал. Горстка людей слонялась по тёмным углам, одна из них — Куки.

— Ты где был? Все ждали–ждали, а теперь ушли. Клео умирает от желания увидеть тебя.

— Где она? — скрыть резкость не удавалось.