В ночь её прилёта мы играли на острове Ил–Пай, что на Темзе. Он располагался прямо по дороге в Хитроу. Во время шоу я представлял, что она летит на каждом самолёте, который грохотал над нами.

Я был вне себя от нетерпения. Расхаживая по зоне прилётов, я закурил сигарету. И вдруг — вот она, с двумя большими чемоданами. Мы не говорили, как долго она пробудет, тогда это было не важно. Не знал я, что мы пробудем вместе двадцать два года, и она уйдёт чуть больше, чем с двумя чемоданами. Я привез её к себе домой в Дрэйтон Гарденс, чтобы начать жизнь в семейной идиллии.

Однажды я заявился в офис Стрэтта, чтобы узнать, как обстоят дела с намечающимся американским туром. Я взялся перелистывать журнал, лежавший у него на столе, в то время как наш менеджер проводил серьезные переговоры. Неуверенность в голосе заставила меня взглянуть на него. Он был обеспокоен и смущен тем, что я взял журнал. Вернувшись к чтению и невольно слушая, что он говорит, я проигнорировал его беспокойство и зацепился за любопытную статью под названием «Групи».

«Гипсолитейщицы» (Plaster Casters) подробно рассказывали о своих выходках в целях получить гипсовые слепки пенисов разных артистов. Я сам встретил одну из них во время первого тура в Нью–Йорке и помню, как она рассказывала мне, что у Ноэла Реддинга намного больше, чем у Джими Хендрикса. Мне стало жаль Хендрикса; это все равно, что разрушить древний миф. И если вы сгораете от любопытства, дорогой читатель, я не принимал участия в их начинаниях.

Звонок Стрэтта являлся важным импульсом в продвижении группы за океаном. Насколько я понял из разговора, американское посольство не хотело выдавать The Nice визу. Чёртова бюрократия. Я продолжал читать, узрев имя Стива Пола, владельца Scene Club.

«Супер–групи ведут образ жизни, о котором мечтают остальные так называемые групи. Они проводят неделю с одной топ–группой, следующую — с другой, иногда путешествуют в Лондон или на Ямайку», — цитировало его издание. Я продолжал читать. И тут мой взгляд выхватил причину беспокойства Стрэтта. Я ещё раз перечитал кусок статьи. Во второй раз боль пронзила сильнее, чем при аварии на дороге. Там было её имя и фотография, немного нечеткая, но всё же достаточно ясная, чтобы узнать.

«Это сплошной эгоизм», — откровенничает супер–групи Клео, рыжеватая блондинка восемнадцати лет из Нью–Йорка, похожая на Джейн Фонду. Расследование показало, что в числе её сексуальных побед значатся Клэптоны, Беки, Стоунз и т. д. Наконец, немного отклоняясь от темы, «…недавно она обручилась с Китом Эмерсоном из The Nice». Ну да, немного. Жернова моментально запустились. Я взглянул вверх.

— Прости. Я не хотел, чтобы ты это увидел, — произнёс Стрэтт.

Жернова в сторонку, все встало на свои места. Теперь понятно, откуда взялась и моя и её болезнь. Мне не в чем себя винить. До свидания, прошлое! Настало время для новых отношений.

— Прости, — повторил Стрэтт.

— Да всё в порядке. Всё действительно нормально. Не возражаешь, если я возьму журнал с собой?

Вообще–то у нас появились гораздо более серьезные проблемы, чем мои любовные дела.

Я залез на заднее сиденье такси и поехал домой, чтобы ещё раз перечитать статью. Больно, когда тебя выставляют конченым простофилей, не говоря уже о появлении в таблоидах в качестве жениха долбаной супер–групи. Это часть моего образования в профессии лжи и самомнения. Я каким–то образом не пристрастился к синдрому «оторванности, дезориентированности и потухшей сигареты». Заплатив таксисту, я поднялся в квартиру, где увидел Элинор в слезах над фотографией Клео. Судя по всему, она слишком усердно делала уборку, и вот — природная любознательность проявила себя во всей красе. В руках она держала фотографию, которую я поместил в чемодан «Прошлого». Денег на папку «Будущее» не хватало, но я всё равно надеялся, что даже если бы такая папка и была, ей не нужно будет горевать о том, какая прекрасная жизнь будет у нас, если бы только папка «Будущее» существовала. Я мог всего лишь попытаться и сочувствовать, нажав кнопку «Пауза».