Пропаганда в Брюсселе
Союз коммунистов считал своей задачей прежде всего основывать просветительные общества для рабочих, чтобы иметь возможность вести открытую пропаганду, а также пополнять и расширять свой состав наиболее подходящими членами этих обществ.
Организация обществ была всюду одинаковая. Один день в неделю назначался для прений, другой для развлечений (пение, декламация и т. д.). Всюду устраивались библиотеки и по возможности классы для преподавания рабочим элементарных знаний.
По этому образцу было организовано и Немецкое рабочее общество, основанное в конце августа в Брюсселе, и вскоре оно насчитывало уже около ста членов. Председателями были избраны Мозес Гесс и Валау, секретарем Вильгельм Вольф. Общество собиралось по средам и воскресеньям вечером. В среду обсуждались серьезные вопросы, касавшиеся интересов пролетариата, а по воскресеньям вечером Вольф давал обыкновенно еженедельный обзор политических событий и вскоре стал обнаруживать особое умение освещать события. За его чтением следовали развлечения, в которых принимали участие и женщины.
27 сентября общество это устроило международный банкет, чтобы показать, что рабочие разных стран питают братские чувства друг к другу. В то время для политической пропаганды чаще всего пользовались формой банкетов, чтобы отстранить полицейское вмешательство, неизбежное на общественных собраниях. Банкет 27 сентября имел еще, кроме того, особого рода причину и цель. Его устроили Борнштедт и другие недовольные члены немецкой колонии, как писал присутствовавший на нем Энгельс отсутствовавшему Марксу, «чтобы свести нас на второстепенную роль по отношению к бельгийским демократам и создать гораздо более значительную, более всеобъемлющую организацию, чем наше жалкое рабочее общество». Энгельс, однако, вовремя пресек эту интригу. Его даже избрали вместе с французом Эмбером одним из двух товарищей председателя, хотя он и отказывался от этой чести ввиду своего «страшно молодого вида». Почетным председателем банкета избран был генерал Мелине, а действительное председательство поручено было адвокату Жотрану. Оба они были старые борцы бельгийской революции 1830 г.
За банкетным столом собрались сто двадцать человек гостей, бельгийцев, немцев, французов, поляков, итальянцев, а также один русский. После многих речей решено было основать в Бельгии Общество друзей реформ по образцу «Фратерналь демократс». В члены организационной комиссии выбран был и Энгельс. Но он вскоре после того уехал из Брюсселя и предложил в письме к Жотрану пригласить на его место Маркса, который, несомненно, и был бы выбран, если бы мог присутствовать на собрании 27 сентября. «Таким образом, не г. Маркс заменит меня в комиссии, а скорее я заменял г. Маркса на собрании». И действительно, когда Демократическое общество для объединения всех стран открылось в окончательно организованном виде, то Эмбер и Маркс были избраны товарищами председателя, а Мелинэ утвержден почетным и Жотран действительным председателем. Статуты общества подписаны были бельгийскими, немецкими, польскими демократами — в общем подписей было около шестидесяти. Из немцев рядом с Марксом подписались Мозес Гесс, Георг Веерт, два Вольфа, Стефан Борн, также Борнштедт.
Первым публичным выступлением Демократического общества было состоявшееся 29 ноября празднование годовщины польской революции. От имени немцев на празднестве выступил Стефан Борн, и речь его имела большой успех. Маркс же был официальным представителем Общества на митинге, устроенном «Фратерналь демократс» в Лондоне в тот же день и по тому же случаю. Речь его была выдержана целиком в пролетарско-революционном тоне. «Старая Польша погибла, — сказал он, — и мы менее всего желаем ее восстановления. Погибла не только старая Польша, а и старая Германия, старая Франция, старая Англия; погибло все старое общество. Но потеря старого общества не является потерей для тех, кому нечего терять в старом обществе, а это относится теперь к большинству людей во всех странах». Маркс видел сигнал к освобождению всех угнетенных народов в победе пролетариата над буржуазией, а решительным ударом, который приведет к победе всех угнетенных над их угнетателями, он считал победу английских пролетариев над английской буржуазией. Польшу нужно освободить не в Польше, а в Англии. Если бы чартисты победили своих внутренних врагов, то разбили бы этим весь общественный строй.
В ответ на адрес, который им поднес Маркс, члены «Фратерналь демократс» взяли такой же тон: «Ваш представитель, наш друг и брат Маркс, расскажет вам, как восторженно встретили его появление и чтение вашего адреса. Все взоры сияли радостью, все уста приветствовали его, все руки братски протягивались к вашему представителю… Мы принимаем с чувством живейшей радости союз, который он нам предлагает. Наше общество существует уже два года, и девиз его: все люди братья. На нашем последнем празднестве в память основания общества мы предлагали созвать демократический конгресс всех наций, и мы были очень рады, когда узнали, что и вы выступили публично с такого же рода предложениями. Заговор королей нужно побороть заговором народов… Мы убеждены, что нужно обращаться действительно к народу, к пролетариям, к людям, которые ежедневно проливают кровь и пот под гнетом современного общественного строя; только эти люди осуществят общее братство… Из хижин, с мансард или из подвалов, от плуга, с фабрики, от наковальни придут и уже идут по той же дороге носители братства и избранные спасители человечества». «Фратерналь демократс» предложили, чтобы общенародный демократический конгресс собрался в сентябре 1848 г. в Брюсселе до некоторой степени как противовес фритредеровскому конгрессу, состоявшемуся там же в сентябре 1847 г.
Передача адреса обществу «Фратерналь демократс» не была единственной целью поездки Маркса в Лондон. Непосредственно после митинга в честь Польши в том же помещении — в зале собрания коммунистического общества просвещения рабочих, основанного в 1840 г. Шапером, Бауэром и Молем, — состоялся конгресс, созванный Союзом коммунистов для окончательного утверждения статутов и обсуждения новой программы. Энгельс присутствовал и на этом конгрессе; по дороге из Парижа он встретился с Марксом в Остенде, и они вместе переправились в Англию. После прений, длившихся не менее десяти дней, им обоим поручено было изложить принципы коммунизма в манифесте для общего ознакомления.
Около средины декабря Маркс вернулся в Брюссель и Энгельс через Брюссель в Париж. Они, по-видимому, не торопились выполнить возложенное на них поручение; во всяком случае, лондонский центральный комитет направил 24 января 1848 г. очень настоятельное напоминание окружному комитету в Брюссель, по которому предлагалось оповестить гражданина Маркса, что против него примут дальнейшие меры, если манифест коммунистической партии, составление которого он взял на себя, не будет доставлен в Лондон до 1 февраля. Чем вызвано было промедление, теперь едва ли возможно установить. Причина, быть может, заключалась в свойственной Марксу привычке делать всякую работу очень основательно, или же работе мешало то, что Маркс и Энгельс жили врозь в это время. Возможно, впрочем, что лондонцы стали выказывать нетерпение ввиду дошедших до них вестей, что Маркс ведет по-прежнему ревностную пропаганду своих идей в Брюсселе.
9 января Маркс произнес в Демократическом обществе речь о свободе торговли. Эту речь он собирался произнести уже на брюссельском конгрессе фритредеров, но тогда ему не удалось получить слово. В этой речи он доказывал и обличал обман фритредеров, которые говорят о «благе рабочих», утверждая, что оно лежит в основе их агитации. Но если свобода торговли служит определенно интересам капитала в ущерб рабочим, то Маркс все же поэтому, именно поэтому, признавал, что эта свобода отвечает принципам гражданской экономии. Фритредерство — свобода капитала, который путем полной безудержности действия разбивает национальные преграды, до некоторой степени стеснявшие его. Фритредерство разлагает прежние национальности и обостряет противоположность интересов буржуазии и пролетариата. Этим оно приближает социальную революцию, и в таком революционном смысле Маркс стоял за свободу торговли.
Вместе с тем он оговаривался против подозрения в защите охранительных пошлин; его защита свободы торговли не противоречила точно так же его признанию немецких охранительных пошлин, как «прогрессивного буржуазного мероприятия». Подобно Энгельсу, Маркс рассматривал весь вопрос о свободной торговле и охранительных пошлинах исключительно с революционной точки зрения. Немецкая буржуазия нуждается в охранительных пошлинах, как в орудии против абсолютизма и феодализма, как в средстве сосредоточить свои силы, осуществить свободу торговли внутри страны, поднять крупную промышленность, которая после того должна стать зависимой от мирового рынка, то есть более или менее от свободы торговли. Речь Маркса очень понравилась в Демократическом обществе, и оно решило напечатать ее за свой счет на французском и фламандском языках.
Большее значение, чем эта речь, имели лекции о наемном труде и капитале, которые Маркс читал в Немецком рабочем обществе. Маркс исходил из того, что рабочая плата не есть участие рабочего в производимом им товаре, а часть уже существующих товаров, на которые капиталист покупает определенную сумму продуктивной работы. Цена работы определяется как цена всякого другого товара — стоимостью его производства. Стоимость производства простой работы сводится к стоимости существования и продолжения рода рабочего. Цена этой стоимости составляет рабочую плату, и сообразно с колебаниями конкуренции она, как цена всякого другого товара, стоит то выше, то ниже стоимости производства; но в пределах этих колебаний устанавливается минимум наемной платы.
Маркс переходил затем к выяснению вопроса о капитале. В ответ буржуазным экономистам, утверждавшим, что капитал есть накопленный труд, он говорит: «Что такое невольник негр? Человек темнокожей расы. Одно объяснение стоит другого. Негр сам по себе негр, и только в определенных условиях он становится невольником. Бумагопрядильная машина есть машина, служащая для пряжи хлопчатой бумаги. Нужны определенные условия для того, чтобы она превратилась в капитал. Если ее вырвать из этих условий, то она так же не будет капиталом, как золото само по себе не деньги или как сахар не есть цена сахара». Капитал является общественным отношением производства, отношением производства в буржуазном обществе. Сумма товаров, меновых ценностей, тем превращается в капитал, что она сохраняется как самостоятельная общественная сила, то есть как сила части общества, и что она умножается путем обмена на непосредственную живую рабочую силу. «Существование класса, который не имеет никакого достояния, кроме своей работоспособности, составляет необходимую предпосылку капитала. Только господство скопленного, миновавшего труда, уже претворенного в предметы, над непосредственным живым трудом превращает накопленный труд в капитал. Капитал заключается не в том, что накопленный труд служит живому труду средством для нового производства. Капитал заключается в том, что живой труд служит скопленному труду средством сохранять и увеличивать свою меновую стоимость». Капитал и труд взаимно обусловливают друг друга и взаимно создают один другого.
Если буржуазные экономисты выводят из этого, что интересы капиталиста и рабочего совпадают, то, конечно, верно, что рабочий гибнет, если капитал не дает ему работу, и капитал гибнет, когда не эксплуатирует рабочего. Чем быстрее умножается производительный капитал и чем более расцветает промышленность, чем более обогащается буржуазия, тем больше рабочих нужно капиталисту и тем дороже продает себя рабочий. Неукоснительным условием для сносного положения рабочего является, таким образом, возможно быстрый рост производительного капитала.
Маркс доказывал, что в данном случае заметный рост рабочей платы предполагает тем более быстрый рост производительного капитала. Если капитал умножается, то пусть поднимается рабочая плата; тем быстрее поднимается доходность капитала. Материальное положение рабочего улучшилось, но улучшилось за счет его общественного положения: общественная пропасть, отделяющая его от капиталиста, еще более увеличилась. Когда говорят, что наиболее благоприятным условием для наемной платы является наиболее быстрый по возможности рост капитала, то это значит другими словами: чем быстрее рабочий класс умножает и укрепляет враждебную ему силу, тем благоприятнее становятся условия, в которых он продолжает работать на укрепление власти капитала и ковать для себя золотые цепи для того, чтобы буржуазия тащила его на них за собой.
Но рост капитала и повышение рабочей платы, продолжает Маркс, не так неразрывно связаны между собой, как утверждают буржуазные экономисты. Неверно, что чем больше жиреет капитал, тем лучше откармливают и его раба. Умножение производительного капитала означает накопление и сосредоточение капиталов в себе. Централизация их приводит к все более увеличивающемуся разделению труда и увеличивает распространение машин. Большее деление труда уничтожает специальную умелость рабочего; работа, требующая особой ловкости и силы, вытесняется такой, какую может выполнить всякий, и благодаря этому увеличивается конкуренция между рабочими.
Конкуренция усиливается еще и по мере того, как деление труда дает возможность одному рабочему выполнять работу трех людей. К такому же результату приводят машины, и еще в гораздо большей степени. Рост производительного капитала заставляет капиталистов промышленности орудовать все более возрастающими средствами производства; это ведет к разорению мелких промышленников, и они отходят к пролетариату. Далее, так как рента понижается пропорционально накоплению капиталов, то мелкие рантье, не имея более возможности жить на свою ренту, обращаются к промышленности и увеличивают число пролетариев.
Рост производительного капитала вынуждает его производить к тому же для рынка, потребностей которого он не знает. И производительность тем более идет впереди потребностей, предложение тем более старается создать спрос, и тем более учащаются и усиливаются кризисы, эти промышленные землетрясения, при которых промышленный мир, чтобы уцелеть, приносит в жертву богам преисподней часть богатств, товаров и даже производительных сил. Капитал
К сожалению, сохранился только этот отрывок из тех лекций, которые Маркс читал немецким рабочим в Брюсселе. Но и этого достаточно, чтобы показать, как серьезно и с какой глубокой продуманностью он вел свою пропаганду.