— Да нет же, Ксюшка! Честное слово, не хотел я тебя обидеть! И прогонять не хотел! Я просто перепугался! — «За тебя перепугался!» — И наговорил ерунды. Прости… — Он будто ломился в дверь, которая прежде всегда была для него открыта, а сегодня оказалась заперта наглухо, и выяснилось, что дверь-то прочная, её не выломаешь даже тараном.

— Я ж сказала: прощаю. Есть ещё вопросы, предложения, комментарии? Нет? До свидания.

— Ну и чёрт с тобой!

— И Вам всего доброго, Его Михайлович. — Ксюша ушла в дом.

Когда за ней закрылась дверь, Егор повернулся к воротам и наткнулся на Галю и Стаса.

— Дурак, вот ты кто, — без предисловий объявила Галя. — У неё ж ближе тебя никого не было, а ты с ней так.

Поддерживая Галю, Стас осуждающе покивал и добавил:

— Видел бы ты, что с ней вчера было, когда мы от вас ушли. Мы с Галей Ксеню еле успокоили.

— Она плакала?

— Нет, блин, — фыркнула Галя, — вышла за ворота и давай вприсядку плясать от счастья!

Егору вспомнилось, как жгуче в детстве он ненавидел тех, из-за кого плакала Ксюша. А теперь он один из них. Змея в груди застыла и превратилась в камень, тяжёлый-тяжёлый — с таким только топиться.

— Мне теперь что, из лука застрелиться? — Егор сам не понимал, огрызается он или готовится попросить помощи либо совета. Не по части лука, конечно. — Вы, можно подумать, никогда сгоряча не делали чего-нибудь, о чём потом жалели! — Нет, не нужно ему ни помощи, ни советов, он этих двоих знает без году неделя, нечего выворачивать перед ними душу. — И вообще, не ваша это печаль! — Он шагнул в сторону, чтобы обойти их.

— Мы и не печалимся, — хмыкнула Галя. — Ксюша переживает, что потеряла друга, зато у неё Дима есть, а с таким Димой можно без всякого друга обойтись.

Егор резко передумал уходить.

— Кто у неё есть?

— Дима. Ты его только что видел, он уходил, когда ты пришёл. — И тут Остапа понесло: Галя ощутила небывалое вдохновение, смешанное с первооткрывательским трепетом. Чего греха таить, бывало, ей приходилось привирать, но она отродясь не увлекалась выдумками, а сейчас её захватил сочинительский азарт. — Ксюша тебе про него не рассказывала? — Лишь бы Стас не подвёл. Он не проболтается, но выражение лица может его выдать. Галя мимолётом глянула на Стаса. Стоит и не моргает, миленький, внешне невозмутим.

Доселе дремавший дар, о существовании которого Галя и не подозревала, развернулся во всей красе, и она влёт поведала историю о пылкой любви между Ксюшей и Димой. Познакомились на днях, но сразу понравились друг другу. Теперь Дима постоянно приходит, они с Ксюшей воркуют, точно голубки, обжимаются по углам и подумывают о свадьбе. «Да мне надо писать романы! — По глазам Егора Галя понимала, что он верит каждому слову. — И играть в театре!»

Стас стоял с непрошибаемым выражением лица, и лишь после ухода Егора воззрился на Галю округлившимися глазами.

— Зачем ты это наговорила?

— Сама не знаю. Нет, знаю — обидно стало за Ксюшу.