— Извини, что я обозвала твою Злату месторождением.

На миг ей почудилось, что её извинение разочаровало Егора.

— Ничего. Знаешь, я рад за вас с Димой.

— Да? — Издевается. Точно издевается. — А уж я-то как за нас рада! — Придётся с серьёзным видом иронизировать напропалую, более достойного выхода Ксюша на данный момент не находила. — Не устаю благословлять тот день, когда его папенька решил нас познакомить.

— Так вас его отец познакомил?

— Угу. Он стражник, который меня в управу и обратно водит. Спасайте, говорит, Ксения Сергеевна, не то совсем пропадёт мальчик — двадцать четыре годика, а до сих пор ничегошеньки не знает и не умеет. Объясните да покажите ему, что да как.

— Может, мальчику ещё и попробовать дать? — хмыкнул Егор, чудом сохранив видимость спокойствия.

— Неплохо бы. Но мальчик непробиваемый. Говоришь ему, как надо, а он гнёт свою линию. Как о стенку горох. — Незаметно для себя Ксюша перешла от иронии к жалобам. — Приходится расслабляться и пытаться получить удовольствие. Я, честно сказать, не понимаю, зачем я ему сдалась, он, по-моему, меня и не замечает. Ему самого себя с лихвой хватает.

Егор вроде как икнул.

— Странный у вас там зоопарк.

— Не то слово. Не знаю, как прикрыть эту лавочку. От Димы же теперь не отвяжешься, повадился приходить через день. Добро бы какой прогресс был, а то топчемся на одном месте, никаких успехов.

— Мне-то зачем об этом знать?!

— То есть я должна страдать молча? Даже не имею права пожаловаться? — А ведь на какие-то секунды она почти забыла, что они больше не лучшие друзья. Нечего расслабляться, Ксения Сергеевна.

— Жалуйся сколько влезет, но почему именно мне?

— Потому что рядом больше никого нет. А поговорить о чём-то надо.

— Хорошую тему нашла, молодец.

— Простите, великодушно, Егор Михайлович. Я Вас больше не потревожу.

Воцарилось молчание. Егор быстро понял, что оно хуже разговора. В разговоре ты отвлекаешься на слова, а тишина насыщает дополнительными красками картинки, которые помимо твоего желания крутятся в мозгу.

— Может, тебе прогнать этого Диму?

— Я бы с радостью, но мне перед его отцом неудобно. — Пришлось признаться себе, что она рада продолжению разговора. Пожаловаться Ксюша и правда могла кому угодно, но никто не понимал её лучше, чем Егор. И это сейчас было особенно обидно. Ей с новой силой захотелось, чтоб всё было как раньше, даже не как до ссоры, а как до разрыва помолвки. А ведь она твёрдо собиралась быть неприступно-вежливой, и это было бы правильно. Но из-за Егора все её логические настройки сбивались к чёртовой матери.