— Не слушайте вы её! — выпалил Егор. — Мы не женаты!

— Как ты заговорил! А раньше другое пел. Даже не пел, а ныл! «Не уходи, всё что хочешь сделаю, я ж тебя одну люблю, Ксюшенька!» Фу, вспоминать противно!

Егор пытался отыскать на лицах слушателей признаки сомнений.

— Когда вы появились, она ведь как раз говорила, что она теперь свободная девушка, потому что у меня другая невеста! Должны же вы были слышать!

Довод эффекта не возымел. То ли в момент появления мысли оборотней были заняты другим, то ли они не трудились вслушиваться в разговор людей, то ли успели забыть услышанное.

— Даже врать толком не умеешь, — Ксюша брезгливо скуксилась. — Ты хоть на что-нибудь годишься?

— Вы сказали, что она может идти на все четыре стороны, — говорить Егору приходилось прямо «поверх» Ксюшиных реплик. — Отпустите её!

— Да кто меня держит, кто меня держит-то? — В голосе Ксюши появились худшие базарные интонации. Ей вспомнилась торговка украшениями с летней ярмарки. — Я сама хочу поглядеть, как тебя прикончат! Хоть какое-то от тебя будет удовольствие!

— Это ж полная ахинея! — Егор схватил высокого волколака за накидку — для убедительности и для отвлечения внимания от Ксюши. — Сами подумайте!

— За себя сперва думать научись, потом другим советуй, охламон! — выпалила Ксюша.

Волколак не собирался терпеть рукоприкладство, даже если руки прикладываются лишь к одежде. Он замахнулся на Егора, но подоспело Ксюшино высказывание, и удар перенаправился на неё. Похоже, она задела некие потаённые струны обиженной волколаковой (волколакской? волколачьей?) души. Егор ринулся наперерез. Успел, перехватил… Остальные оборотни с неподдельным любопытством наблюдали за происходящим, они уже не злились и не осуждали, им было интересно, что случится дальше.

Дальше Егор с волколаком сцепились. Сил у волколака не меньше, чем у настоящего волка, и ему необязательно полностью перевоплощаться, чтобы пользоваться клыками и когтями. Конкретно этот экземпляр до клыков не дошёл, но когти применил — располосовал Егору плечо, сквозь тулуп до мяса. И это ещё удача, потому что целился волколак в горло — Егор увернулся.

Кровь на белом снегу казалась поразительно красной. У Ксюши зарябило в глазах от этой яркости. Хотелось кричать, но получалось лишь хрипеть, и то почти неслышно.

Егор был не худшим представителем человечества. Молодой, сильный, ловкий, а конкретно сейчас — ещё и отчаявшийся до той стадии, на которой уже перестают бояться последствий и позволяют себе что угодно.

Прочие оборотни не рвались помогать собрату, возможно, потому что не допускали и мысли о его поражении. А Егор допускал, хотя и сознавал безнадёжность ситуации: даже если он победит этого волколака, будет добит остальными. Но, во-первых, раздумывать было некогда, во-вторых, появилась надежда. Егор почувствовал ветер. Несильный, неравномерный, но подходящий. Сгрёб всё силы, вывернулся, вскочил, ударил волколака и метнулся к Ксюше. Ему чудилось, что время замедлилось — одна-единственная секунда тянулась и тянулась, словно специально, чтобы успела произойти какая-нибудь пакость.

Но обошлось без пакостей. Егор дотянулся до Ксюши, и оба исчезли.

Появились они во дворе Окунёвых.

— Тася! — заорала Ксюша, не опомнившись. Опоминаться будет потом, когда Егора вылечат. — Тася!!! — Она поглядела на обалдевших Андрюшку, Стаса и Галю, которые только что играли в снежки. — Тася дома?

— Недавно пришла, — ответил Андрей; все трое уже подошли к ним. — Где вы были, что случилось?

— Тася!!! — Ксюша никогда не была смуглой, но сейчас и вовсе побила все рекорды бледности, это было видно даже под краснотой от мороза. Она едва могла внятно говорить, потому что у неё стучали зубы.