Атланта дала Лексксу окровавленную спицу, которая теперь величалась «мертвым языком» и являлась частью амулета, позволяющего следопыту при желании связаться с нами. Вторая часть — голова жабы на цепочке, вставленной сквозь щеки, — «мертвый голос», уже висела у ведьмы на шее. Мы разошлись.

Чем глубже наша группа заходила в лесистую долину, тем сильнее нарастало напряжение. Все притихли. Я чувствовал дух стаи, ощущал чужую силу, вожака, подавляющего мою волю. Но мне нужны были конкретные зацепки — следы, свежие запахи, чтобы узнать о наших противниках. Барон Брусничка тоже пока ничего не видел. МаркХ вцепился в ствол «Былых времен» и вздрагивал от каждого шороха, а Атланта то тихонько беседовала сама с собой, то срывалась в сторону за очередной особой травкой.

— Вы двое слишком громкие. Особенно ты, новичок. Без обид, — вздохнул мой друг, обращаясь к страннику и ведьме. Мы уже забрались вглубь чащи, и то и дело приходилось перебираться через поваленные стволы или воевать с острыми ветками.

— Да что я тебе сде… — возмутился было новичок, но Атланта его перебила.

— Отлично! Давно хотела кое-что попробовать, но случая не доводилось!

Она протянула МаркуХ руку:

— На! Бери! Молодец. Теперь экипируй.

— Но оно не активно…

— Я знаю. Экипируй, тебе говорят!

В петельке жилета странника теперь красовалось крупное воронье перо. Такое же торчало из безумной прически ведьмы, и один из пауков тянул к нему свою мохнатую лапку.

Атланта пропела какое-то заклятье, сложив руки в странном жесте. Внезапно усилившийся ветер взлохматил ее волосы и заставил трепыхаться алый плащ МаркаХ. Ко мне и Барону стихия была равнодушна. Когда все улеглось, Атланта забралась на сухой пень и несколько раз подпрыгнула, с силой опускаясь на свой постамент. Прыжки оказались совершенно бесшумными, и она рассмеялась:

— Шаг теперь легкий, как перышко!

Ведьма снова захохотала.

— Может, стоило быть просто аккуратнее? — спросил Барон, почему-то опять недовольный. — Не уверен, что тебе следовало тратить силы на это.

— Твой приятель — зануда та еще, да? — поинтересовалась у меня Атланта так, чтобы никто больше не слышал. Я не нашел нужным отвечать.

— В общем, — из жабьей головы раздался голос Лекскса, — у нас есть хорошая новость и плохая. Хорошая — за эту стаю мы сорвем небывалый куш, даже разделив на шестерых, и покроем себя такой славой, что торгаши сами за нами бегать будут. Плохая, — он сделал паузу и заговорил несколько тише: — Мы стоим над трупом паладина в благословенной броне, вскрытой, как консервная банка. А рядом валяется меч «Всех Святых», разломленный пополам. И, судя по следам, это работа только одного волка.

На меня словно вылили ушат холодной воды.

— Это следы рэйджа?! — крикнул я.

— Дорогой, он не может тебя слышать, — пояснила ведьма, немного удивленная моей реакцией. Она взяла голову-амулет в кулак и повторила мой вопрос предположительно жабе на ушко.

— Понятия не имею, друг, — раздалось из раззявленной пасти.