Но ведь, несмотря ни на что, это не моя вина. Я напоминаю себе, что была ребёнком и на что не могла повлиять.

— Я знаю, что тебе вправду жаль, — вдруг соглашается Стас. — Это было его решение. Вряд ли он вообще считал прислугу людьми, чтобы с нами считаться. Ты тут не при чём.

Неожиданные слова. Разве он не возненавидел меня тогда и не планировал дальнейшую месть?

Я вспоминаю, как в тот злосчастный аукцион Стас сказал, что не держит прислуги. Хотя он-то уж точно мог бы, ведь стал намного богаче и влиятельнее художника.

Видимо, это принцип. Сформировавшийся с детства.

— Тогда почему ты изводил меня? — я решаюсь спросить прямо.

— Хотел, чтобы ты меня ненавидела.

Я нервно улыбаюсь. Делаю новый глоток для успокоения.

Почему-то начатая сейчас тема воспринимается ничуть не легче, чем разговор о давней трагедии. Волнение то же, чувства — смешанные.

— Странное желание, — говорю я, перебивая мысли голосом.

Не хочу погружаться в себя. Лучше послушать его.

— Попробую объяснить. Когда мне исполнилось восемнадцать, я получил самостоятельную жизнь и квартиру от государства. И тут же взялся за бизнес, который успел хорошо изучить. Он обещал перспективы, и я не прогадал с выбором. Упорная работа дала мне в двадцать три всё, что у меня есть сейчас. В дополнительной прибыли я не нуждаюсь, а потому почти весь поступающий мне заработок распределяю то в малоимущие семьи, то в укрепление нужных мне связей.

— Да, я слышала про твои связи, — встреваю, вспомнив слова Дарьи Михайловны.

Интересно, почему Стас рассказывает настолько подробно, возвращаясь в прошлое? Хочет выговориться? Или сознательно тянет, прежде чем перейти к самому сложному?

— Трагедия детства не выходила из моей головы. Ты — тоже. Мои агенты разыскали тебя, и вскоре я знал о тебе почти всё, что ты позволяла узнать кому-либо.

Вот так просто и неожиданно он говорит то, что буквально выбивает пол из-под ног. Хотя вряд ли это было так уж неожиданно — что-то подобное я могла предположить.

Стас разворачивается, смотрит на меня. Но я не отвечаю ему взглядом.

— Они следили за мной? — еле слышно уточняю.

— Для получения информации в этом не было нужды, — словно не заметив моего смятения, продолжает прямо говорить он. — Но я был на вручение аттестатов в твоей школе. И на твоей первой конференции. Твоя фирма — франшиза одного из моих активов. Одна из самых внушительных по сумме моих покупок. Я не знаю, зачем я всё это делал. Не то чтобы я винил тебя в случившемся… Это была какая-то одержимость.

Он говорит безжалостно, но скорее по отношению к себе.