– Как успехи? – протяжно произнесла она, не отрываясь от заполнения бумаг.
– Хорошо. Прогресс налицо, – засмеялся я.
– У кого? У тебя или Виктора?
– У обоих.
– Я рада. Только ты смотри аккуратнее с ним. Никаких резких движений и тому подобного.
– Как скажете, Эмилия. Буду стараться, – играючи ответил я.
– Мистер Ян… вы делаете доброе дело, но только не забывайте о нашем уговоре. Вы единственный, кому разрешено присматривать за конкретным ребенком. Не подведите. И не нарушайте правил, пожалуйста! – она произнесла это так, словно это было последнее предупреждение, но конкретного ничего не сказала.
Перед обеденным сном я зашел попрощаться с Виктором. Он уже лежал в кровати.
– Ты завтра придешь?
– Конечно. Куда же я денусь.
– Хорошо. Я буду ждать. С тобой весело, – он улыбнулся и закрыл глаза.
Я посидел еще десять минут и, убедившись, что мальчик уснул, тихо вышел из комнаты и набрал номер Абеларда.
День третий
– Тук-тук! – я приоткрыл дверь под номером семь и заглянул внутрь.
Виктор лежал в кровати, укрывшись одеялом с головой. В моей же голове при виде такой картины промелькнула нехорошая мысль, но быстро отступила, когда из-под плотного синего куска ткани показались его глаза. Они выглядели хуже, чем обычно: печальные и усталые, залитые слезами, а тяжелые веки то и дело самопроизвольно закрывались. Состояние Виктора явно ухудшилось. Даже сквозь одеяло я смог разглядеть, как его трясло.
– Привет, – почти беззвучно произнес Виктор.
– Привет! Как ты? – риторически поинтересовался я, понимая, что мальчик не сможет долго рассказывать о своем самочувствии.
В ответ он едва смог пожать плечами и неразборчиво пробормотал:
– Сегодня мне не разрешат пойти на улицу.
– Я знаю. Но ничего… мы еще наверстаем с тобой, – приободряя, подмигнул я. – Ты отдыхай сегодня!