— И он ходил, ты говоришь, по всей квартире?

— Да, как у себя дома! И даже деньги стырил! Я ж говорил тебе.

Говорил, да. Вопрос: не специально ли? Вдруг он понял, что я что-то нашла в его квартире. Я в спешке могла и наследить. Комод, к примеру, не до конца придвинуть. Или «наследить» в прямом смысле — в прихожей, когда разувалась. Может, он как раз перед этим полы помыл, кто знает. И вот он понял, что я что-то искала и, вероятно, нашла. Что ему остается? Только намекнуть, что подложить это «что-то» туда могло третье лицо.

Я поднялась.

— Поехали.

— Куда? — опешил он и заморгал длинными черными ресницами.

— В театр, блин.

— Билеты нужно доставать заранее…

— К тебе домой!

— Ого. Отличное решение. Мне как раз сегодня постельное белье из египетского шелка привезли…

— Рада за тебя. Мне надо с Петром поговорить.

— Ах вот ты зачем едешь… — Юлиан сразу погрустнел, но послушно довез меня до своего дома и даже не приставал по пути. Я спокойно могла и дойти на своих двоих, но его же в квартире не оставишь. А так я по-хитрому избавилась от гостя. Пока Петя не подтвердит его слова, лучше с ним не общаться.

«Но если Петр и впрямь подсунул листы, он же в этом не признается», — подсказал внутренний голос. Да, но я и не буду спрашивать напрямую. Придумаю что-нибудь. Главное — изыскать возможность поговорить с ним наедине, без мамочки.

У Юлиана был черный «Лендкруизер». Странно, что не какой-нибудь спорткар вроде «Феррари» или «Альфа Ромео». Ему бы больше подошло. Однако, если ему часто приходится возить пожилых женщин, тогда выбор оправдан, старушка в «Феррари» попросту не влезет и не вылезет.

— Можно тебя попросить? — сказала я заискивающе, когда он извинился, что не успел вовремя подбежать к моей двери и подать ручку (надеюсь, что искреннее, а не издевался, как обычно).

— Заранее согласен на все, моя принцесса.

— Людмила Григорьевна меня недолюбливает и не подпустит к сыну. А мне нужно с ним еще раз поговорить о Светлане. Ты не мог бы как-то отвлечь ее по-соседски? Ну там, не знаю, покажи ей свои новые потолки!

— О нет! Я ж говорю, она для меня старая. А если увидит мои зеркальные потолки, всенепременно меня захочет. — Я только закатила глаза, собираясь ответить какую-нибудь гадость, как он быстро добавил тоном, вселяющим оптимизм: — Может, и не придется нам ничего придумывать. Вон смотри, Василий Иванович с тортиком «Полет». — Я проследила за его взглядом и заметила, как из только что припарковавшейся старенькой «Лады» вылез тот самый рыжеватый мужик с усиками, который в тот раз мне дверь открывал. В руках у него был пакет и отдельно коробка с тортом, перетянутая веревочками. — Он ей всегда его покупает.

— Кто? Кому? — И тут же до меня дошло: — Точно! Она же рассказывала мне о Василии этом. Она, по-моему, в него влюблена.

— Он, по-моему, тоже, — продолжали мы шептаться в кустах палисадника, как какие-нибудь пятиклассники. Кузнецова втюрилась в Сидорова! Даже училка заметила и рассадила их! Новость дня! — У них всегда по четвергам сходка, — добавил Юлиан. — По пятницам потому что он в сады уезжает грядки пропалывать.