На момент высадки индийского десанта в Сринагаре, силы боевиков в Кашмирской долине были рассредоточены. Большинство отрядов рыскало в окрестностях Барамуллы, занимаясь грабежами. Это промедление стало одной из причин, почему боевики не смогли захватить столицу княжества.

В течение всего дня на аэродром Сринагара продолжали прибывать остальные части батальона. Во второй половине дня 27 октября, 1-й батальон Сикхского полка был практически в полном составе. Оставив одну роту для защиты аэродрома, пока шла выгрузка прибывавших войск из самолетов, подполковник Ранджит Рай решил двинуть оставшиеся две роты своего батальона к Паттану, городу в 17 милях (25 км) от Сринагара. Пройдя через столицу, они вышли на шоссе, ведущее от Сринагара в сторону Барамуллы и дальше, в направлении границы. Они нашли Паттан свободным от боевиков, и двинулись оттуда в сторону Барамуллы. Оставив две роты на невысоком холме в 34 милях от Сринагара и в 2 милях от Барамуллы, подполковник Рай на джипе попытался приблизиться к Барамулле с небольшим отрядом. Он обнаружил, что боевики заняли ее днем раньше. Как только боевики заметили джип, они обстреляли его из пулемета с одной из господствующих высот к югу от города.

Вступать в бой было бессмысленно, поскольку основные силы – всего 2 неполных роты общей численностью в 330 человек – были оставлены позади. В то же время, силы боевиков в районе Барамуллы насчитывали несколько сотен человек; их вооружение не уступало вооружению 1-го батальона Сикхского полка – они были вооружены минометами, легкими и средними пулеметами, и имели достаточно боеприпасов. Ранджит Рай приказал срочно отступить, но в этот момент командирский джип сломался. Командир со своим небольшим отрядом был вынужден бросить машину и отступать через поля, к холму, где окопался его батальон. Хотя по сути это было бегством, подполковник вел себя как подобает командиру. Он лично взял на себя руководство арьергардом и шел одним из последних, поддерживая раненого командира взвода. В этот момент с одной из соседних высот раздалась пулеметная очередь, и Ранджит Рай получил несколько пуль прямо в лицо. Он был убит на месте, так же, как и командир взвода. (Впоследствии, на холме на месте боя солдаты 1-го батальона Сикхского полка воздвигли монумент в память о подполковнике Р.Рае и своих товарищах, погибших в этом бою).

Немногие уцелевшие солдаты добрались до холма, где занимали позицию их товарищи, и рассказали им о гибели командира. Батальону, оставшемуся без командира, не оставалось ничего другого, кроме как вернуться на аэродром Сринагара. Там командование батальоном взял на себя майор Сампуран Баччан Сингх, который отвел его к одному из сел в 6 км от Сринагара. После короткой передышки, батальон вернулся к Паттану, где обнаружил, что противник стягивает силы к Сринагару, и занял оборонительную позицию (в 17 милях от Паттана). Наблюдая отсюда за шоссе, командир и солдаты ждали приближения боевиков с минуты на минуту. Но те так и не объявились.

Впоследствии некоторые ставили в вину подполковнику Раю то, что он пренебрег своей основной задачей, заключавшейся в охране аэродрома, и со своими скудными силами бросился в авантюру, стоившую ему жизни. Однако, как стало ясно позднее, именно появление индийских войск испугало боевиков, так как иначе они могли бы достичь Сринагара за какие-то два часа. После эпизода у Барамуллы, среди боевиков распространился слух, будто в Долину прибыли 5 тысяч солдат-сикхов. Отряд из 12 боевиков под командованием офицера и нескольких патанов попытался на следующий день приблизиться к сринагарскому аэродрому, но обнаружил, что он действительно охраняется индийскими солдатами, и не решился атаковать его.

К чести 1-го батальона Сикхского полка и его командира следует добавить также, что они успешно выполнили свою задачу, особенно учитывая поспешность, с которой было принято решение об отправке войск. Операция была проведена при отсутствии карты местности, без какой-либо военной разведки (в результате чего командование Индийской армии недооценило численность и боеспособность рейдеров), без «акклиматизации» войск, и к тому же с недостаточным вооружением и снаряжением. Даже генерал-губернатор Индии, лорд Маунтбэттен был вынужден признать, что «за время всего своего военного опыта он никогда не слышал о подобной переброске войск по воздуху, подготовленной в такие короткие сроки». «Скорость этого перелета 27 октября, – сказал он, – оставляет далеко позади операции нашего Командования в Юго-Восточной Азии».

Еще накануне отправки индийских войск в Кашмир, 25 октября 1947 года, индийское правительство направило телеграмму правительству Великобритании, в которой говорилось о ее обязательствах в отношении Кашмира в связи с вторжением племен. Копия была направлена в адрес правительства Пакистана.

27 октября, когда в Пакистане стало известно о высадке индийских войск в Сринагаре, генерал-губернатор Джинна находился в Абботтабаде, по словам Кэмпбелл-Джонсона, «надеясь въехать с триумфом в Кашмир». Высадка индийских войск стала для него ударом, и в тот же день Джинна заявил протест и выдвинул следующие требования к правительству Индии: 1) немедленно положить конец борьбе и предоставить обоим генерал-губернаторам (то есть Джинне и Маунтбэттену) чрезвычайные полномочия, чтобы заставить противостоящие силы прекратить огонь. 2) Обе враждующие стороны – «вторгшиеся» и войска Индии должны одновременно покинуть территорию княжества. 3) В княжестве должен быть проведен «свободный плебисцит» с санкции обоих генерал-губернаторов и под их совместным контролем. Это заявление Джинны поддержал также губернатор Западного Пенджаба (одной из пакистанских провинций), англичанин сэр Джордж Каннингэм. Вновь вспомнив о требовании провести плебисцит в Кашмире, Джинна повторил мысль, высказанную генерал-губернатором Индии Маунтбэттеном накануне, 26 октября 1947 г. Такое совпадение взглядов наводит на подозрения о договоренности между ними.

Вечером 27 октября Джинна через своего военного секретаря направил специальную инструкцию генералу Дугласу Грэйси, который в то время исполнял обязанности главнокомандующего Пакистанской армией, временно замещая вылетевшего в Лондон генерала Фрэнка Мессерви. Джинна как генерал-губернатор Пакистана требовал, чтобы части Пакистанской армии были немедленно введены в Кашмир и захватили все стратегически важные пункты, как Барамулла, Сринагар и перевал Банихал, а также вошли в Мирпурский дистрикт провинции Джамму. Предполагалось, что одна бригада будет введена со стороны Сиалкота в Джамму, а другая – со стороны Марри в Музаффарабад и Сринагар.

Генерал Грэйси ответил, что ему нужно сначала посоветоваться с Верховным главнокомандующим фельдмаршалом Клодом Окинлеком. Последний до августа 1947 года являлся главнокомандующим армии Британской Индии, а после ее раздела оставался формальным главой обеих армий – Индийской и Пакистанской. Грэйси немедленно послал Окинлеку телеграмму с просьбой срочно прибыть в Лахор (столица Западного Пенджаба, Пакистан). Джинна лично предостерег тогдашнего начальника штаба при генерал-губернаторе Индии лорда Исмэя и Окинлека, что ввод индийских войск в Кашмир будет означать перспективу настоящей войны между Индией и Пакистаном.

Тем временем, примерно между 25 и 27 октября, в Дели между Окинлеком и Маунтбэттеном состоялся следующий разговор. Как только новости об угрозе Кашмирской долине достигли Дели, фельдмаршал Окинлек явился к генерал-губернатору просить разрешения отправить британские войска в Кашмир якобы «для защиты жизней европейцев», проживающих там. Маунтбэттен категорически отказался. Он заявил, что британские вооруженные силы не должны быть вовлечены в дела независимых Индии и Пакистана. Они находятся в Индии только временно, пока осуществляется их репатриация, а не для каких-то оперативных целей.

Окинлек воскликнул: «Эти люди будут убиты, и их кровь падет на вашу голову!»

На это генерал-губернатор ответил: «Я готов взять на себя эту ответственность, но я не могу ручаться за то, что может произойти, если в конфликт будут вовлечены британские войска». Он добавил также, что все военные меры по защите Сринагара и Кашмирской долины возможны лишь в случае присоединения княжества к одному из доминионов, иначе Кашмир может стать полем битвы между Индией и Пакистаном. Эту же точку зрения Маунтбэттен изложил в письме королю: «Присоединение полностью урегулирует ситуацию и уменьшит риск вооруженного столкновения с пакистанскими вооруженными силами до минимума»⁶¹. В качестве верховного главнокомандующего Индийской и Пакистанской армий, Клод Окинлек являлся подчиненным Маунтбэттена как председателя Объединенного Совета по обороне. Поэтому он был обязан подчиниться его рекомендациям.

Получив телеграмму генерала Грэйси, Окинлек утром следующего дня (28 октября) прилетел в Лахор для личной встречи с Джинной. В ходе нее Окинлек дал понять, что ввод индийских войск в Кашмир является вполне законным в связи с добровольным присоединением княжества к Индии. По настоянию Маунтбэттена он объявил Джинне, что если правительство Пакистана введет свои войска в Кашмир, все британские офицеры «будут автоматически отозваны из недавно сформированной Пакистанской армии». К этому Джинна не был готов – ему пришлось уступить и отменить приказ. Тем не менее, утром 28 октября пакистанские войска были все же стянуты на всякий случай к границам Кашмира. Однако газеты Великобритании, вышедшие в этот день, приписали заслугу предотвращения вооруженного конфликта всецело Окинлеку.

Возвратившись из Лахора, 28 октября Окинлек довел до сведения Маунтбэттена и начальника его личного штаба Исмэя содержание своей беседы с Джинной. Он также передал ему и премьер-министру Индии Неру приглашение прибыть в Лахор для переговоров по кашмирскому вопросу. Но план Окинлека и Исмэя провести встречу глав государств в Лахоре не удался. Премьер-министр Индии Джавахарлал Неру заболел, как было официально заявлено, и не смог предпринять эту поездку. Маунтбэттен не сомневался в том, что это правда, однако считал, что на премьер-министра оказывало сильное давление правительство Индии, требовавшее отказаться от поездки в Лахор. 29 октября Маунтбэттен в сопровождении Валлабхбхаи Пателя поехал навестить Неру в его загородном доме и заодно обсудить вопрос о поездке в Лахор. Генерал-губернатор спросил, не поехать ли ему одному, если Неру болен. Но Сардар Патель ответил, что он и остальные члены правительства против поездки как Неру, так и Маунтбэттена. В конце концов Неру согласился, но 30 октября врачи запретили ему лететь куда-либо. Неру был вынужден направить письмо Маунтбэттену, в котором объяснял причины своего отказа.

Накануне, 28 октября, Дж. Неру направил телеграмму премьер-министру Пакистана Лиакату Али Хану, в которой сообщал о присоединении Кашмира к Индии, а также призывал остановить вторжение племен в Кашмир. «…В интересах и Пакистана, и Индии, – говорилось в телеграмме, – эти вторжения должны быть остановлены. Так как захватчики пересекают пакистанскую территорию, есть возможность остановить их там». В телеграмме также выражалась надежда, что Пакистан согласится сотрудничать с Индией в деле изгнания племен из Кашмира и создать условия для проведения плебисцита в княжестве.