— Кто ж знал, что ты такой бешеный?
— А что мне оставалось делать? На коленях перед вами ползать и молить о пощаде? Радуйтесь, что колдовать не умею толком, а то бы башку на хрен снес!
— Да ты об этом только и мечтаешь! — в гневе выпалила девушка. — Такие как ты не меняются. Можешь говорить что угодно, но раз родился клириком — клириком и подохнешь!
— Анна, я…
— Пошел к черту! Ненавижу тебя и весь твой род!
Принцесса запрыгнула на подведенного коня, ударила шпорами и унеслась обратно в лес. Свита смерила меня холодными, а порой и откровенно презрительными взглядами, и растворилась в ночи. Да уж, отличное вышло свидание. Уверен, мне однозначно светит победа.
Глава 12
— Как все прошло, ваше сиятельство? — спросила Карина, когда я вернулся домой незадолго до рассвета.
С кислой миной пересказал случившееся, на что получил равнодушную отповедь:
— Ничего удивительного. Мать ее высочества убили клирики в самом конце восстания, которые люди предпочитают величать войной за независимость. Убили жестоко и показательно, и во многом именно эта казнь вынудила императора пойти на уступки и заключить мир. Владимир понимал, что если бойня продолжится и дальше, он потеряет все, а страна утонет в крови.
— И давно это было?
Горничная поставила передо мной поднос с чаем и печеньем и вернулась к мытью посуды.
— Достаточно давно. Вашему дедушке тогда было столько же, сколько вам сейчас. Господин вообще историю не учит?
Лишь махнул рукой и продолжил расспрос:
— Неподалеку я видел руины, окруженные траншеями. Что это такое?
Служанка перестала скрипеть водяной помпой и едва слышно вздохнула:
— Это Старый Петербург — первая столица империи. Сначала ее взяли Анхальты, потом — клирики, попутно пленив ее величество Марию. После казни императрицы вампиры снова напали и вырезали почти весь гарнизон. И битва была столь жестока, что некогда прекрасный город превратился в уродливую язву на теле нашей прекрасной страны. Ее не стали сносить, решив оставить в качестве напоминания о том, что случится, если люди и вампиры снова сойдутся в бою. Отстраивать не стали тоже, потому что в развалинах теперь… неспокойно.
— Неспокойно? — замер с поднесенной к губам чашкой. — Это поэтому вокруг пушки и бункеры?
— Да. Когда-то они защищали город от врагов, теперь же защищают нас от того, что осталось в городе.
— А что там осталось?