Собеседник угрюмо усмехнулся и приоткрыл полу плаща, обнажив резной деревянный крестик:

— А ты что, малыш — своих не признал?

— Мы — клирики, — продолжил главный. — Как твой дед. Твой отец. Как и ты. Сегодня мы избавимся от проклятой цесаревны, а после — и от гнета упырей. Однако нам нужна твоя помощь, Трофим. Скажи, где эта мразь, а дальше справимся сами.

— Я понятия не имею…

Грянул выстрел, и пуля просвистела над самой макушкой. Жеребец заржал и встал на дыбы, размахивая передними ногами с явным намерением надавать обидчикам по мордасам. Наверное, при грамотном управлении у него бы даже получилось, вот только я так прифигел от ужаса, что оцепенел и не смог удержаться в седле, а пришел в себя уже на земле с отбитой задницей.

— Мы не шутим, Трофим, — вожак вновь навел на меня ствол. — Кто не с нами, тот против нас. Выбирай быстрее — служить кровожадной нечисти, или освободить свой народ от рабства и мучений. Времени мало — так что поспеши.

Вот так и заговори им зубы… Я украдкой огляделся, но спутников и след простыл. Какого хрена? Неужели испугались трех балбесов, возомнивших себя великими охотниками? Или же Анна куда-то свернула в потемках, а свита помчала следом? А может, это я умудрился свернуть не туда? В конце концов, вампиры прекрасно видят в темноте и столь же хорошо знают местность.

— Быстрее!

— Мы разминулись в лесу! — на всякий случай поднял ладони. — Я потерял ее из вида, клянусь! Можете меня убить, но это все, что знаю.

— Убить всегда успеем, — разбойник хлопнул по плечу подельника, что до сих пор молча стоял справа. — Займись им. Сдается мне, господин что-то недоговаривает.

Правый спешился и на ходу достал из-за голенища похожий на иглу стилет. Я попытался попятиться, но меня быстро схватили за грудки и оторвали от земли, а ледяное острие легло прямо на скулу.

— Ухо или глаз? — хриплым басом донеслось из тьмы под накидкой.

Я облизнул пересохшие губы, пытаясь в экстренном порядке придумать путь к отступлению. Нож тем временем подбирался все ближе к веку, мотор пустился в пляс, мысли спутались, а от гейзеров адреналина задрожала каждая клеточка тела. И я не придумал ничего лучше, кроме как нацелить руки на обидчиков и понадеяться на то, что ситуация достаточно критическая для пробуждения дара.

И надежда полностью оправдалась. Лучи ударили такие, что я на миг увидел очертания лохматых голов сквозь ткань. Всадники зашипели и склонили головы, я же оттолкнул палача на расстояние удара и со свистом обрушил кулак точно в челюсть. Раздался знакомый и крайне приятный хруст, клирик присел передохнуть, а я взобрался в седло и собрался уже пришпорить жеребца, как услышал окрик:

— Стой, дурак!

Я замер, потому что голос вне всяких сомнений принадлежал ее высочеству. Но где же она? В поле никого, у кромки леса — тоже. Минуточку… Навел фонарик на сидящего «охотника» и увидел бледное личико в обрамлении растрепавшихся смоляных локонов. «Клирики» тоже спешились, сбросили маскарад и теперь залечивали слегка обожженные физиономии, с ненавистью поглядывая в мою сторону.

Тут уж подтянулась и свита, что стояла в лесу, точно засадный полк в ожидании развязки. Но вместо заготовленных издевок и шуток бросилась на помощь императорской дочке. Я сделал то же самое, потому что пранк явно вышел из-под контроля и кто знал, какие последствия ждали за то, что попортил моськи двум придворным и зарядил хуком самой цесаревне.

— Вы в порядке?

— Идиот… — Анхальт пошевелила челюсть рукой, убедилась, что все в порядке, и сплюнула.

— Сами виноваты. Нечего было устраивать цирк.