— Дельная мысль, — согласно проронил Козлов, потрогав крестик. — Тогда и твоя версия о том, что эти сектанты борются с подобной чертовщиной, обретает все больше убедительности. Они ведь, наверное, не заключали со старухой контрактов, а всё равно умерли. Стало быть, иным образом она их умертвила. И кстати, у обоих трупов на пальцах были золотые кольца. Мы их с ребятами тогда за обручальные приняли. Блин! Надо ведь скорее в больницу звонить, чтобы Олегович выбросил то кольцо!
После своих слов полицейский торопливо схватил мобильник, потыкал толстым пальцем с обломанным ногтем в кнопки и приложил его к уху, а спустя секунду взволнованно выдохнул:
— Алло! Больница? Катька, ты? Это Козлов. А что вы сделали с одеждой… Умер? — лицо сержанта посерело, а рот приоткрылся, словно у говорящей куклы. — Ага, ага. Ясно. Родственникам уже сообщили? Заберут? Ага. Спасибо.
Он сбросил вызов, положил крупные руки на стол и стеклянным взором уставился в пространство. Я молча наблюдал за ним, стараясь даже не дышать. Вдруг дядя Коля болезненно простонал, громко скрипнув зубами, а затем процедил:
— Не успели. Игорь умер. Надо срочно ехать в больницу и искать это проклятое кольцо, пока кто-нибудь ещё не помер.
— Я не думаю, что оно… эм… многоразовое. Ведь кольца сектантов больше никого не убили?
— А как они убьют, если в отделе под замком лежат?
— Тоже верно, — сказал я, порывисто вставая из-за стола.
Козлов вскочил на ноги следом за мной, решительно тряхнув щеками и крикнув:
— Светка, я ушёл!
И не дожидаясь ответа жены, он толстой пулей выметнулся вон. Я метнулся за ним, шустро переставляя ноги. Мы промчались через двор, а затем запрыгнули в «бобик». Автомобиль сорвался с места и попрыгал по просёлочной дороге, грозя развалиться в любой момент. Он реально был старым, и ему срочно требовалась экстренная помощь, выраженная в замене всего, что только было в машине. Эта банальная мысль была крайне мимолётной, но она заставила меня вспомнить о странной девочке с именем Снежана, которая помогала старикам. Я принялся думать о ней, прокручивая в голове всё, что знал об этом ребёнке. И в итоге пришёл к мнению, что она весьма подозрительная личность. Я не преминул поделиться своими соображениями с Козловым, который громко шмыгал носом:
— Дядь Коль, может это к делу не относится, но мне пару раз встречалась очень странная девочка в кокошнике, которая бесплатно помогала старикам — что в наше суровое время уже подозрительно. А ещё никто не знает, где она живёт, и видел я её только в тёмное время суток. Ну и однажды этот тщедушный ребёнок вырубил меня…
Услышав мои последние слова, убитый горем и снедаемый тревогой сержант удивлённо поднял брови и вопросительно глянул на меня. Я кивнул, подтверждая, что он не ослышался, а потом подробно рассказал ему обо всех встречах, которые имели место быть между мной и Снежаной.
Он по своему обыкновению молча выслушал меня, а спустя секунду резюмировал:
— И правда, подозрительная особа, но не сказать чтобы очень. Думаешь, что она тоже из этих?
Я не стал уточнять, кто такие «эти», прекрасно понимая, кого имел в виду сержант, а лишь согласно качнул головой и задумчиво проронил, почесав нос:
— Да. Почти уверен. И ведь от неё вроде бы и не пахло ничем, как и от Лёхи. Да и от отшельницы, кажись, тоже не исходил никакой запах, да? Я что-то не помню.
— Хрен его знает. Я не принюхивался, — мрачно ответил полицейский, хрустнув шеей. — Ты думаешь, что все эти странные люди, которые внезапно откуда-то выползли, ничем не пахнут?
— Возможно. В Лёхе то я точно уверен, а вот в остальных… Кстати, и Чёрный Ворон ничем не пах. Вот тут я тоже уверен.
— Ну, примем как рабочую гипотезу то, что у них нет запаха, — проговорил Козлов, облизав губы, а потом повернул ко мне напряжённое лицо и неохотно спросил: — А вампиры в этих ваших сказках чем-нибудь пахнут?