– Я поняла.

– А Брамс играл в оловянных солдатиков.

– Не уверена, что тоже буду, – улыбнулась Валерия.

Я еще раз размешал несуществующий сахар.

– Фуга – это, по сути, схема. Чтобы написать фугу, нужна только тема, а дальше – дело техники.

– Так говоришь, как будто это легко.

– Могу помочь с темой, если хочешь.

Предложил, ха-ха! Сам-то еще не сочинил, а уже другим рвусь помогать.

– Если тебе не трудно.

Валерия улыбнулась. Я пошевелил ложкой в своей чашке с нетронутым кофе.

– Мне не трудно. Можно прямо сейчас, если у тебя время есть.

– Давай, – кивнула она и посмотрела на мой кофе, на меня, снова на кофе. Ее чашка уже была пуста.

– Пойдем, – я поднялся. – Все равно не люблю кофе без сахара, – широко улыбнулся и чуть не опрокинул стул, выходя из-за стола. Валерия усмехнулась.

Все-таки я дурак, полный, как луна в полнолуние. Полчаса мешать кофе, а потом заявить, что не любишь без сахара, и гордо уйти. Уметь надо.

Когда мы уселись плечом к плечу – в общем, довольно близко – за пианино, я уставился на клавиши с единственной расплывчатой мыслью в голове, примерно такой: «Черные и белые клавиши… Что делать? Почему они разного цвета?» А ведь я пианист.

Через минуту Валерия сказала:

– Ты обещал показать мне, как сочинять тему.

Интересно, каково ей общаться с таким придурковатым типом, как я? Пока я тупо смотрю на клавиши, она разъясняет мне, зачем мы здесь. Отлично. Я просто мачо.

– Но учти, я так играть на фортепиано, как ты, не умею.

Как будто я умею.