Во второй раз ее рассмешил. Интересно, это хороший знак? Что-то мне подсказывает, что слово «забавный» отстоит довольно далеко от слова «сексуальный». Примерно как Земля от Солнца.

Я столбом встал посреди кабинета, не зная, куда себя приспособить. И, наверное, поэтому Валерия сказала:

– Нот с собой нет? Могли бы вместо завтрашнего урока сегодня порепетировать. Или и сегодня, и завтра.

– Нет. Ну, то есть это не отказ играть, а в том смысле, что нот нет. Точнее, с собой. Я имею в виду, что с собой нет, а не то, что они у меня сейчас с собой.

Валерия снова рассмеялась, я покраснел.

Черт. Лучше бы вообще не заходил. Дурак-дураком, пришел, чтобы спросить про конфету. Детский сад. А теперь топчусь посередь кабинета, а Валерия надо мной смеется.

– Могу сбегать в библиотеку за нотами.

– Не надо, – через смех сказала Валерия. – В горле пересохло. Может, спустимся в буфет, выпьем кофе?

Мы расположились за дальним столиком, в самом конце зала. Я думал о том, что будет, если в буфет войдет Даша.

– Тоже фугу пишете по полифонии? – спросила Валерия. Она взяла себе чай, хотя звала меня на кофе, и сейчас подергивала пакетик за веревочку. Я взял себе кофе и смотрел, как она подергивает пакетик за веревочку, так, словно это интереснейший фильм.

– Да.

– Я не понимаю, как сочинять.

– Фугу?

– Да вообще. Музыку. Как композиторам это удается?

– Ну, все по-разному сочиняют, – сказал я и ложкой помешал кофе, хотя не клал сахар.

– Например?

– Бетховен обливался холодной водой.

Валерия усмехнулась.

– Дед у меня тоже обливается водой, но музыку не сочиняет.

– Бетховен так себя настраивал.