– Что случилось, Илюша? Костя рассказал…

– Костя? – ощетинился я.

– Дядя Костя рассказал, – поправилась мама, – что ты приходил на фабрику.

– Он приходил, чтобы рассказать, как я приходил?

– Что случилось, Илюша?

– Ничего.

– Зачем тебе папин телефон? Разве ты не помнишь, что телефон был при нем… и мы звонили, звонили раз сто, и полиция пыталась вычислить его местонахождение по телефону. Ты, наверное, не помнишь. Тебе было десять лет.

– Он позвонил мне.

– Что? Когда?

– Сегодня.

– Покажи, – мама выхватила у меня телефон.

– Сломан.

– Как же так?.. Илюша, тебе нужен новый телефон… – жалко пробормотала мама.

Новый телефон? Серьезно? Я сказал ей, что папа звонил мне! Папа, который пропал девять лет назад. А она про новый телефон. Как в плохом анекдоте.

– Мама, он звонил мне.

– Может, это ошибка? Бывает, что высвечивается не то имя…

– Мама! Ошибка?! А что если он жив?!

– Я просто не хочу, чтобы ты понадеялся, а потом…

– А я хочу, чтобы он был жив! – мой голос сорвался, я замолк. Хорошо, что свет не включен. У меня свело челюсть, а по щеке пробежала слеза. Не помню, когда я плакал в последний раз. Хотя нет, помню. Мне было восемь. Я исчез в зеркальном лабиринте.

Мама положила руку мне на плечо – не сжала, а просто положила, словно боялась, что я вскачу, убегу или еще что-нибудь выкину, если она надавит на меня еще хоть чуть-чуть, пусть даже весом своей руки.