Так мы просидели с полчаса. Или дольше. Я сжимал телефон, пытался сосредоточиться на единственной мысли – починить его и посмотреть, кто звонил. Вдруг показалось? Отгонял другие мысли. О том, например, что папа может быть жив. Не хотел больше верить. Поверю только когда увижу его. Не надпись «Непринятый вызов: Папа», не дурацкие загадки в конфетах. Его самого.

Заговорщически щелкнул замок: вернулась Вика. Мама услышала, но не поднялась, осталась со мной. Мы сидели бок о бок и молчали, а Вика, наверное, радовалась, что удалось избежать скандала из-за позднего возвращения. Подумала, мы уже спим.

– Вчера что-то сочинил. Покажу Юрию Васильевичу, вдруг одобрит.

Я кивнул. Ночью почти не спал и теперь туго соображал. Мама уложила меня, как маленького, и еще долго сидела на краешке кровати, пока я не уснул.

– Знаешь, как сочинял? Просто наигрывал на инструменте, пока не понравилась мелодия. Тоже так попробуй. Тему-то уже надо сдать, Юрий Васильевич говорил. Уже почти все сдали – все, кроме Веры и тебя.

Я кивнул. В висок ударилась острая боль, как будто я приложился об угол стола.

– Как-то ты не очень выглядишь, – заметил Гена.

– Нормально. Не выспался.

– Встречался с Дашей? – заинтересовался Гена.

– Нет.

– Просто ты так поспешно убежал вчера.

– Хотел сочинить тему.

– Сочинил?

– Сломал телефон, – я достал из кармана и показал Гене. – Не знаешь, где можно быстро отремонтировать?

Он взял телефон в руки, покрутил.

– А что с ним не так? Повреждений не заметно.

– В лужу уронил.

– Знаю сервис недалеко от моего дома.

– А поближе?

– Поближе не знаю.