– Тоже нет, – я уставился на обложку своей тетради.

– …немного поиграем. Разбейтесь на пары.

Я посмотрел на Гену, а он на меня.

– Каждый из вас завяжет глаза и наладит тактильный контакт с партнером.

Тактильный? Я снова посмотрел на Гену. Знал бы заранее, выбрал бы Дашу. Теперь поздно: если переиграю, Гена может обидеться.

– Как только повязка окажется на ваших глазах, возьмите руки партнера в свои и постарайтесь запомнить, какие они на ощупь.

– А потом? – подала голос девушка, которую я пару раз видел в коридоре с домрой в руках: все время куда-то бежала.

– Потом вы выйдете из-за парт, перемешаетесь. И ваша задача будет, ощупывая руки всех, кого встретите, найти своего партнера.

Мне досталась черная повязка. Я вертел ее в руках, оттягивая момент. Пусть сначала остальные завяжут глаза: лучше им не смотреть, как я буду трогать Генины руки.

Когда все начали вставать с мест и двигаться на голос учителя, моя повязка была еще у меня в руках. Я смотрел на этих потерянных человечков, безумно, хаотично двигающихся и улыбающихся своей слепоте, и невольно сравнивал их с музыкальными звуками. Которые только в сочетании друг с другом образуют связную мелодию. Вот и люди так же, слепо мечутся в поисках нужных рук.

Тут я поймал на себе выжидательный взгляд Анны Ивановны и поспешно завязал глаза. И тоже превратился в хаотично передвигающегося, потерянного человечка. Я запомнил, в какой части кабинета Валерия, и направился туда в надежде, что мне удастся подержать ее руки в своих хотя бы недолго.

Меня кто-то схватил за руки, потом отпустил. Пока я пробирался к тому месту, где, по моим представлениям, должна была обитать Валерия, меня хватали за руки и отпускали еще несколько раз. Сам я никого не хватал. То тут, то там возникали девчачьи смешки.

– Замечайте, какую стратегию выбираете, чтобы найти партнера, – проговорила Анна Ивановна. – Кто-то ищет активно, перебирает руки всех, кто попадается на пути. У кого-то своя стратегия: например, идти по кругу или по спирали. А кто-то не проявляет никакой активности, просто ждет, когда игра закончится.

Я знал, что в последнем случае она намекает на меня. Это я не проявлял никакой активности, слонялся, не понимая уже, в какой стороне искать Валерию. Да и надо ли ее искать? Я действительно ждал, когда кончится игра. Сколько пройдет времени, прежде чем можно будет снять повязку? Я начинал чувствовать себя неуютно без опоры на зрение. Бесцельно бродил, встречая чьи-то непрошенные руки без особого энтузиазма. Генины руки я среди них не узнавал, что странно. Был уверен, что он старательно меня ищет. Но почему-то никак не найдет.

Вновь чьи-то руки. С тонкими длинными пальцами – такие хорошо иметь, если ты пианист. Уж я-то знаю: у меня не такие. На ощупь пальцы, хоть и тонкие, но не женские. Руки схватили мои и не отпускают. Это не Гена точно. Кто-то ошибся, приняв меня за своего партнера.

Палец щекотно скользит по моей ладони – вверх-вниз, словно прощупывая линии. Затем я чувствую всю его ладонь – она обхватывает мое запястье. Когда я уже порываюсь снять повязку, он всовывает мне в руку что-то… бумажное? С тихим шелестом. Не твердое, не мягкое, маленькое, прямоугольное. Я инстинктивно сжимаю это что-то пальцами и слегка сминаю. Шелест.

Конфета?

Срываю повязку. В руке конфета.

– Вы сняли повязку – нашли партнера? Только в этом случае разрешается… – говорит Анна Ивановна, но я не слушаю.

В моей руке конфета фабрики, где работал отец. Кто мне ее дал?