– Личная причина.

– Зайдите ко мне на днях. В двадцать второй кабинет.

Я кивнул, хотя не собирался заходить.

Вместе с Геной мы вышли за дверь, он так и не задал свой вопрос психологу.

– Так что? – спросил он, когда мы уже шли по улице. Припустил мокрый февральский снег, и под ногами зачавкала грязно-белая каша.

– Что?

– Ты идешь ко мне?

– Пошли, – согласился я. Гена улыбнулся и зашагал бодрее.

В кармане завибрировало, но я не стал даже доставать телефон. Знал, что Даша. Хочет встретиться, наверное. Или поговорить. После психологии я к ней даже не подошел.

– Я разгадал твою загадку, – сказал Гена.

– Что?

– Ну, ту, где «тот упал, а я остался».

– Тот разбился, а не упал.

– Ну разбился, разницы-то. Это ветер.

– Ветер?

– Сам подумай: они прыгнули со скалы вдвоем. Один из них разбился, с другим все в порядке. Это значит, что он может летать. Логично же?

– Наверное, – я запахнул воротник плотнее, чтобы снежинки не мочили мне шею.

– Это ветер, точно тебе говорю. Если ветер прыгает со скалы, он не разбивается.

– Так можно про многое сказать: про птицу, про бумажный самолет, да и мало ли что еще.

Гена надулся.