— А, чтоб тебя!
Пальцы Святова запорхали над консолью. Из-под днища спейсера вырвались один за другим два луча, видимых по вспышкам метеоритной пыли, и астероид разбрызгался каменным крошевом. Второй продолжал опасно надвигаться на судно. Святов выстрелил еще раз и включил защитное поле. Астероид раскололся напополам, один обломок ушел вбок, второй, закрутившись, продолжал приближаться к судну. Шлюпка зависла среди бешено вертящихся обломков, едва заметно сдвигаясь в сторону спейсера.
— Он покойник, фирдун его раздери! — воскликнул Фелки и закусил губу.
Столкновение астероидов теперь уже напоминало цепную реакцию. Крупные каменные обломки величиной в полспейсера и больше, кружили, круша вокруг себя более мелкие осколки. Те крошились, разлетаясь шрапнелью и поражая другие.
— Нужно убираться отсюда как можно скорее, — схватился за РУДы Гемм, но Святов остановил его:
— Погоди, не сейчас.
Он сосредоточенно следил за хаосом, творящимся снаружи. Лучи системы противометеоритной защиты ежесекундно полосовали астероиды, находящиеся в опасной близости от судна. Но не они беспокоили Святова: два крупных камня, сближаясь, готовились на манер жерновов затереть крохотную шлюпку. Фарро отвернулся; отец Ансельм неистово крестился, бормоча молитвы; Фелки зажмурился.
Улучив момент, Святов снял поле и активировал силовую ловушку, дав на нее избыточную мощность. Шлюпка рванулась к судну, выскочив пробкой из тисков огромных глыб. Глыбы астероидов столкнулись, треснули, словно в замедленной съемке, и разлетелись полусотней крупных и тысячей мелких осколков. Несколько небольших камней дробно прошлись по обшивке, и Святов поспешно включил защитное поле; Гемм рванул РУДы до предела. Спейсер, набирая скорость, начал выходить из каменного урагана, таща за собой, будто на привязи, крохотную шлюпку.
Глава 15
Сознание к Торренцу возвращалось медленно. Сквозь болезненную тяжесть, свинцовой плитой придавившую тело, проступали крохи ощущений: кто-то коснулся его лба, груди, зудящими разрядами пробежали мурашки вдоль ног и рук, в локтевой сгиб правой руки ужалила ледяным жалом злая оса. Почему именно злая? Торренц не знал, ему так казалось. И еще слышались далекие голоса, которые ужасно отвлекали, мешали сосредоточиться. Голоса были тихими. Один постоянно звал какого-то Торренца — знакомое имя, но кому оно принадлежит? Ужасно болела голова, ломило затылок и виски. А голос все повторял и звал…
— Выкарабкается, как думаешь? — спросил Гемм, стоявший у постели больного.
Медицинский автомат, опутав Торренца датчиками, сделал пару уколов, капельно подал какой-то раствор. Унылый сигнал пульсомера отмерял тягучие секунды. Торренц был бледен, белые обескровленные губы вяло шевелились, словно больной все время силился что-то сказать. Грудь его медленно и тяжело вздымалась.
— Думаю, да, — с некоторой заминкой ответил Хан, имевший вторую профессию — врача. — Ничего серьезного, насколько я могу судить, показатели нормализуются. Антиграв шлюпки не смог полностью погасить двадцатикратную перегрузку.
— Ты это нарочно сделал? — спросил Гемм у Святова, стоявшего справа от него.
— Не выдерни я его из каменных тисков, выхаживать нечего было бы. Пусть спасибо скажет, что вообще жив остался.
— Может, стоит доставить его в медицинский центр?
— Нет необходимости, командир. Он приходит в сознание, — сказал Хан. — Торренц, вы меня слышите?
Веки больного дрогнули и чуть приоткрылись, губы вновь зашевелились, но расслышать не удалось ни слова.
Яркая пелена медленно сползала с глаз. Торренц повел глазами. Белый потолок, семиглазая лампа, пронзительно-слепящая — такие Торренц где-то видел… Ну конечно, в медицинских отсеках судов. Еще лицо, очень знакомое, принадлежащее мертвому человеку. Странно…
В голове бухало, и Торренцу никак не удавалось собраться с мыслями. Но в памяти потихоньку всплывали разрозненные обрывки воспоминаний: взрыв на крейсере, бегство в шлюпке, астероидный поток… Судно — за ним охотились. Он знал это судно раньше… Фарро — вот кому принадлежало лицо!