– Я не знаю… – сказала она тихо, поворачиваясь к нему, но не поднимая глаз. – Я не знаю, смогу ли я так жить.

– Это не ответ.

Она так мечтала об искренности и открытости в их отношениях, но и представить себе не могла, что откровенный разговор может быть настолько холодным.

Она посмотрела ему прямо в глаза и задала самый страшный вопрос, который мучил ее с самого начала:

– А если я решу, что не смогу, ты отдашь мне ребенка?

Кулал невидящим взглядом смотрел на полосы солнечного света, лежавшие на паркете. Если бы она задала этот вопрос всего несколько недель назад, его ответом было бы решительное «нет». Он сказал бы ей, что об этом не может быть и речи. Он использовал бы свое богатство и свою власть, чтобы выкинуть Ханну из жизни своего ребенка и воспитать его наследником Заристана. Но это было до того, как он узнал ее. До того, как он понял, что боль ее собственного прошлого не ожесточила ее, но научила сочувствию. Он знал, что Ханна будет хорошей матерью и отнимать у нее ребенка было бы жестоко.

Но какова альтернатива? Не может же она требовать, чтобы он позволил увезти их ребенка в Англию и забыть о его королевском происхождении!

– Я не знаю, – признался он. – Очевидно, наилучшим решением будет, если ты останешься здесь. Мы ценим и уважаем друг друга, и невозможно отрицать, что физически мы друг другу очень подходим. Это обеспечит нам вполне сносную жизнь.

Он не предлагал ей луну и звезды, но, по крайней мере, был честен – разве этого было недостаточно? Ханна облизнула губы. Она не знала. Если она не сможет этим довольствоваться, то будет очень несчастна. Как это отразится на ребенке? Мать Кулала тоже была несчастна и одинока в браке, и это разбило жизнь ее детей.

Как она может согласиться на условия мужа, если не уверена, что ей по силам их соблюдать? Она сказала, что любит его и ничего не требует взамен, но была ли она до конца честна в тот момент?

– Я не знаю, – простонала она в отчаянии. – Мне… мне нужно подумать.

– Как долго?

Ханна посмотрела ему в глаза и впервые за все время их знакомства почувствовала себя с ним на равных.

– Пока не решу, – твердо сказала она.

Кулал покачал головой.

– Так не пойдет, Ханна, – отрезал он. – Ты беременна. Мы вынуждены считаться со сроками.

– Ты дашь мне неделю?

– Да, но думать будешь здесь. В Англию я тебя не отпущу.

– Думаешь, что я не вернусь?

– А ты думаешь, я тебя не найду?