Дженис смотрит на сидящую рядом женщину и видит слезы, которые текут по лицу пожилой леди, хотя ей казалось, что плачет она сама. Дженис вспоминает ту ночь, когда они с миссис Би смеялись и плакали, и тогда она думала, что это одно и то же. А теперь Дженис даже не в состоянии понять, кто из них плачет. Ей кажется, будто она смотрит вниз с огромной высоты. Неужели она отважится нырнуть в эту бездну? О прыжке речи не идет, но, может, она позволит себе просто упасть? Если есть на свете место, где Дженис способна решиться на такое, то оно здесь, среди этих книг, рядом с этой женщиной.

– Мама встретила одного мужчину. Они вместе работали. Мама была офис-менеджером, а чем занимался он – не знаю. Как бы там ни было, он начал к нам приходить.

– Что он был за человек?

– Казалось, нет ничего такого, чего не умеет Рэй. Мама преобразилась, будто по волшебству. Теперь она смеялась, пела, следила за своей внешностью. Джой так радовалась! Сестренка любила сидеть и смотреть, как мама прихорашивается, и все повторяла, какая она красивая.

– А вы?

– Я ужасно злилась. Джой такая добрая, милая девочка, но почему-то она маме столько счастья не дарила! С одной стороны, мне было досадно, что Джой не разделяет моего гнева, но с другой – я ей немножко завидовала: хорошо ей, радуется и ни о чем не думает! Наверное, мне все-таки хотелось верить, что все уладится и наша мама будет вести себя как все нормальные матери.

– И что же из этого вышло? – спрашивает миссис Би тоном человека, которому уже известен ответ.

– А вы как думаете? – в свою очередь, спрашивает Дженис; ей ответ тоже прекрасно известен. – Не помню, сколько прошло времени, но в конце концов Рэй переехал к нам. Вещей у него почти не было, только гантели и боксерская груша, она стояла в гостиной напротив телевизора. Оглядываясь назад, ума не приложу, зачем он притащил эту штуку. Ведь он очень скоро обнаружил, что лучшая боксерская груша – это наша мама. Рэй был маленький, тощий, жилистый и двигался очень быстро. Казалось, его присутствие в доме будет почти не заметно, но ничего подобного. Возникало ощущение, будто он повсюду. В комнате его нет, но ты каждую секунду боишься, что он сейчас войдет, а это значит, что он здесь, с тобой.

– Он применял к вам и вашей сестре насилие? – напрямик спрашивает миссис Би.

– Поначалу – нет, и ни разу в том смысле, в каком вы имеете в виду. Теперь я понимаю, что Рэй – один из тех, кто от природы агрессивен. Любая перемена настроения подталкивала его к действию, и чаще всего – к нападению. Однако в первое время он своих наклонностей не выказывал. Но мы с сестрой сразу заметили, что Рэй за нами наблюдает. Сидим мы с ней на диване у телевизора, а я смотрю на Рэя и вижу: веки у него полуопущены, но он глаз с нас не сводит. Через некоторое время я сообразила, что наблюдает он не за мной, а за сестрой. А когда Джой была в веселом настроении и вела себя, почти как в раннем детстве, он и вовсе смотрел на нее не отрываясь. Изучал ее, будто какой-то невиданный феномен.

– А что все это время делала ваша мать?

– Дел у нее было невпроворот: готовила для него, разговаривала с ним, убирала за ним, делала ради него прически и маникюр. А главное – смеялась над каждой его шуткой. Он смеялся в ответ, а Джой присоединялась, хотя чаще всего даже не понимала, в чем юмор.

– А вы?

– Мечтала, чтобы они поскорее заткнулись. Мне их смех ужасно действовал на нервы, он для меня был, как сигнализация, которая орет не умолкая. И никуда от него не денешься, по всему дому разносится! Я не могла себя заставить смеяться вместе с ними. Просто сидела молча и смотрела то на сестру, то на него. И вот тогда Рэй начинал отпускать шуточки про угрюмых подростков, и все присоединялись, даже Джой. Смех продолжался с новой силой.

– Ох, Дженис… – едва слышно вздыхает миссис Би.

– Нет, миссис Би, я не смогу, – вдруг объявляет готовая сдаться Дженис.

– Сможете, Дженис. Вы не только выдающаяся женщина, но и очень храбрая.

Дженис знает, что это неправда. Вместо ответа она спрашивает:

– Как думаете, сколько историй существует на свете? То ли семь, то ли восемь. Не помню. Читала в каком-то журнале, что в основе всех историй лежит одно и то же ограниченное число сюжетов.

Миссис Би сидит молча и смотрит на Дженис.