– Серьезнее, пожалуйста. – Миссис Би снова меняет тон на резкий. – Молодая пара отправилась в театр. Бекки надела белое атласное платье, которое специально для нее создала Коко Шанель. После спектакля муж и жена вернулись в «Савой» и там пообедали. Как всегда, обед закончился ссорой, Бекки выскочила из-за стола и убежала в номер, а принц Али сел в такси и скрылся в неизвестном направлении. Однако спать ложиться Бекки не стала. Она решила вернуться в Париж раньше времени, а к поездке нужно было подготовиться. Собственно, по этой причине супруги и повздорили в тот вечер: принц Али хотел, чтобы Бекки осталась в Лондоне, она же этого категорически не желала. Я могу только предположить, что после возвращения Али в номер спор продолжился, поскольку в два часа ночи десятого июля тысяча девятьсот двадцать третьего года Бекки произвела три выстрела мужу в затылок и убила его.

– Что-что она сделала?!

– Вы верно расслышали, – изрекает довольная собой миссис Би.

– Что?.. Как?.. Ничего себе!.. Кто-нибудь видел?..

– Ночной портье нес по коридору багаж, когда муж и жена, как обычно, ругаясь, выбежали в коридор: Бекки в белом платье, а принц Али к тому времени переоделся в цветастый халат. Принц Али показал портье следы у себя на лице, в гневе заявив, что жена его ударила, а затем потребовал вызвать менеджера. Тем временем Бекки пыталась увести его обратно в номер, а ее комнатная собачка кругами носилась по коридору и тявкала. Бедняга портье передал жалобу принца лифтеру и поспешил за угол, в соседние апартаменты, чтобы наконец доставить вверенный ему багаж. И вот тогда он услышал три выстрела. Портье кинулся обратно и обнаружил принца Али лежащим в коридоре в луже крови, а Бекки стояла в дверях с пистолетом в руке, но затем отбросила оружие в сторону.

– Вы говорили, что у двери все время сидел мальчик.

– А я думала, вспомните вы о нем или нет. Похоже, что все остальные забыли про этого паренька: у него даже свидетельских показаний не взяли.

– Вот так история! И что же стало с Бекки? Ах да, письма. Она ведь их не уничтожила?

– Дженис, вы забегаете вперед, однако движетесь в правильном направлении. Поднялся большой переполох, Бекки арестовали и отправили в тюрьму Холлоуэй, но в грязной камере ей сидеть не пришлось, ее определили в больничное крыло. Наконец Бекки предстала перед судом. Думаю, весьма любопытно проследить за трансформацией, которую наша героиня претерпела за это время. Полагаю, что сначала она была по-настоящему напугана. Она ясно сказала: «Я его застрелила», а потом все время повторяла: «Что я наделала?» Однако перед приездом полиции она сумела переодеться из забрызганного кровью белого платья в нарядный зеленый костюм. В суде Бекки появилась во всем черном, но при этом увешанная великолепными украшениями. А на главном заседании суда она была в траурном одеянии и без единой драгоценности, к тому же Бекки в совершенстве освоила искусство лить слезы и падать в обморок.

– Думаете, она лишь разыгрывала представление?

– По моему мнению, когда прошел первоначальный шок, она опять стала той Бекки, которую мы хорошо знаем, то есть женщиной, которую волнуют исключительно собственные интересы.

– Чем же закончился суд? И все-таки что там с письмами?

– Все по порядку. Как только стало известно, что за женщина застрелила мужа в «Савое», новости распространились среди членов клики принца Уэльского, как лесной пожар, и на этот раз к делу привлекли Службу разведки. Действовали они оперативно, и несмотря на то, что в Великобритании у принца был весьма плотный график мероприятий, его быстренько увезли в «официальную поездку» в Канаду. То, что он имел связь с Бекки, – уже большая проблема, но если она опубликует письма… Со временем они стали еще более опасным оружием. Ласковые слова и неосторожные высказывания – еще полбеды, но хуже всего то, что письма создают образ человека, предававшегося плотским утехам и гулявшего напропалую, в то время как миллионы людей погибали. Весь ужас Первой мировой войны к тому моменту начали осознавать отчетливее, и поведение принца сурово осудили бы.

– А нам известно, что он сам обо всем этом думал?

– Не в подробностях, но, судя по письмам к его тогдашней любовнице – нет, это тоже было до Уоллис Симпсон, – принц весь извелся.

– Бекки использовала письма?

– А сейчас я хочу напомнить вам один из основных принципов Майкрофта.

– «Никаких письменных свидетельств»?

– Именно. Вообразите людей вроде Майкрофта, суетящихся за кулисами. Полагаю, мы можем с достаточной долей уверенности предположить, что заинтересованные стороны заключили сделку, когда Бекки сидела в тюрьме Холлоуэй. Поговаривают о неких важных персонах, вернувшихся на поезде в Лондон с весьма интересной ручной кладью. Но наверняка нам известно только то, что судья постановил: свидетельства о прошлой жизни Бекки в качестве доказательств не принимаются.

– Серьезно?