— Это все… мне?

— Разумеется, — Эйдаллион невозмутимо кивнул, проходя следом, — во дворец учителям будет приходить гораздо удобнее. К тому же, здесь есть специальные комнаты для учебы молодых снежных и ледяных.

Он подождал, пока она разденется, не отводя мерцающего взгляда. Странного, нечитаемого. От него почему-то становилось жарко.

— Я буду жить во дворце? Ва… твоем? — поправилась в ответ на задумчивый перебор когтями в воздухе.

— Моем. Нашем, — невозмутимо договорили.

А потом кто-то нахальный, совершенно не соответствуя своему ледяному прозванию, притянул её к себе, обнимая так крепко, что кружилась голова. Притиснул тело к телу, сердце к сердцу, не отводя сверкающего взгляда.

И впился губами в губы — ненасытно, жадно, словно изголодался по женской ласке.

Никогда от неловких первых поцелуев так не кружило сладко голову. Никогда не дрожало пьяняще сердце, не растекался жар пополам со льдом по венам. Она вцепилась в него сама, обхватила руками плечи.

Чужая ладонь легла на грудь, лаская сквозь ткань и вызывая низкий, протяжный стон. Словно и не она это. Вторая рука уже ползла под юбку, приподнимая её, царапала когтями, лаская кожу на бедрах, заставляя дрожать, желать чего-то большего.

Ледяной был умелым во всем — что во владении оружием, что в занятиях любовью. Порывистым, неожиданно чутким и внимательным. И она таяла, теряя голову, когда чужие зубы нахально прихватывали шею и плечи. Извивалась, когда, уложив на постель, с неё стаскивали платье, что-то тихо шипя под нос.

И совсем обезумела от наслаждения, когда он смотрел на неё, обнаженную, лаская одним взглядом.

А после… после было невыносимо восхитительно, капельку больно, страстно и совершенно сумасшедше.

Голова никак не хотела приходить в себя после сладкого дурмана. Она парила в этих немыслимых высях, позволяя ещё хоть немного помечтать, когда в разум проник тихий шепот, обжигающий ухо.

— Перелом Года наступил, Аная. Снежная девочка… Загадывай свое желание.

В огромном окне, открывающем вид на монументальную статую матери Зимы, было прекрасно видно, как зазмеился по посоху богини морозный узор. Один удар каменным концом об землю. Второй. Третий. Четвертый… Одиннадцатый… С двенадцатым ударом она крепко зажмурилась, желая то, что скрывала от самой себя с самой первой их встречи. И пусть её желания никогда не сбывались — она продолжала верить.

— А ты, загадал?

Он лежал рядом, крепко обнимая одной рукой. На губах плясала задумчивая усмешка, хотя внешне Эйд оставался все так же бесстрастен. Длинные волосы щекотали её плечо, вызывая вспышку сладкой истомы.

— Моё желание уже сбылось. Такие, как мы, предпочитают осуществлять свои мечты собственными силами. Лишь один раз в минуту отчаянья я обратился к Матери за помощью. И она дала подсказку, которой мне хватило, — последовал странный ответ.