Лурдес не знала слова “бомж”, но по тону поняла, что это что-то обидное. А самое главное, чужачка была права. Госпожа Пьес и сама это знала, где-то глубоко в душе. Но так уж устроен человек: ничего не хочет менять, пока все идет хорошо.

– Можно подумать, если я разорюсь на скатерти, то здесь больше клиентов появится! – фыркнула она.

– А вы попробуйте. Я ведь тоже не слепая и не дурная, – пожала плечами девушка. – Вижу, что к вам с каждым днем все меньше людей приходит. Зато на пирсе сутками музыка играет и мест в баре Дома Утех для желающих не хватает.

Это был удар ниже пояса.

Лурдес в гневе треснула по столу кулаком:

– Не смей! Не смей при мне вспоминать тот вертеп! Эта дрянь Арута наживается на пороках!

– Но у нее явно есть предпринимательская жилка, – усмехнулась Диана. – А у вас ее нет. Но мы можем помочь друг другу.

– Мы? Друг другу? И чем же ты мне можешь помочь?

Госпожа Пьес с подозрением уставилась на девушку. Та загадочно улыбнулась:

– У меня нет денег и титула, но есть знания, которые с лихвой заменят и то, и другое. Хотите, я сделаю так, что через две недели у этой Аруты не останется ни одного клиента, потому что все они будут у вас?

– Ты что, предлагаешь мне бордель здесь открыть? – насупилась Лурдес.

– Нет, это точно не понадобится. Но если вы доверитесь мне, то я сделаю вашу богом забытую забегаловку лучшим заведением на всем… – Диана завела глаза к потолку, вспоминая, как же это все называется. – Во всей Аквилении! Да!

Она победно уставилась на хозяйку трактира. Та недоверчиво жевала губу.

– Очень громкое заявление… И что же мне нужно делать?

– Поставьте меня управляющей!

– Тебя? Управляющей? Ты же поломойка!

Диана дернула плечиком.

– А кто сказал, что я всю жизнь была поломойкой? Впрочем, мое дело предложить. Но если так и дальше пойдет, вам уже через месяц придется закрыться, потому что работать будете в минус.

Госпожа Пьес продолжала смотреть на нее, что-то подсчитывая в уме.

Как ни печально осознавать, но чужеземка права. Лурдес давно мечтала утереть нос этой выскочке Аруте. Когда-то они были конкурентками на столичном рынке, а тут обе основали питейные заведения. Только Лурдес решила брать одиноких моряков полным пансионом, а ее соперница – дешевой выпивкой и доступным женским телом. Как показала практика, второй вариант был доходнее. Возвращаясь с очередного рейда, холостяки искали не в горячую похлебку и мягкую подушку, а бутылку вина и женскую грудь.