Но он знал, что Гришу он не обманет. Тот был настоящий детектор лжи ростом 165 см. Женя мог соврать кому угодно и достаточно убедительно, но только не ему.
Пить не хотелось, но во рту постоянно пересыхало. Маленькими глотками он пил воду из пластиковой бутылки, борясь с тошнотой.
Гриша не опаздывал. Чуть ссутулившись, он стоял на ступеньках курилки. Одет он был как обычно – в черный спортивный костюм и пыльные серые кроссовки.
– Че тормозишь? – вместо приветствия сказал он. – Погнали, времени мало.
Вчера была ярмарка. Волонтеры, соцработники, меценаты средней руки и другие неравнодушные люди принесли с собой еду, поделки, одежду, картины и прочие нехитрые вещи.
Покупать все это надо было за игрушечные деньги – эти самые деньги заведующая детдомом распечатала на принтере. Вчера она была кем-то вроде Центробанка. Чтобы избежать девальвации, каждому воспитаннику выдавалось по 150 распечатанных рублей. Остальные предстояло заработать – отжаться, спеть песню, прочитать стих или обойти всех в прыжках в длину. Вариантов было много.
Как и любому человеку, обладающему определенным статусом и приближенному к власти, Жене все это делать было необязательно.
Заведующая тетя Марина вложила ему в руку три свеженапечатанные 500-рублевые купюры, которые были еще теплые от принтера. Это автоматически делало всех Жениных соперников неконкурентоспособными, а самого Женю – равнодушным к рыночной стоимости товара и чьим-либо покупательским способностям. Объевшись сладкого и по пятому кругу обходя торговые ряды, под конец он даже покупал учебники – настолько уже было некуда девать деньги.
Женя был счастлив – как-никак, это была самая настоящая RPG в реальной жизни. Он представлял себя паладином, который закупается у странствующих торговцев перед очередным геройским походом. Изобилие всего поражало. Четкого разделения по товарам не было – лоток со свежей редиской, зеленым луком и укропом соседствовал с лотком с кулонами, браслетами и другой бижутерией.
Настоящий рынок. Продавцы органично вжились в образ – многие тетки читали частушки и зазывали к себе на бесплатную кружку кваса или лимонада. Как и на настоящем рынке, кто-то где-то даже успел подворовать, а один из воспитанников умудрился купить из-под полы «Плейбой».
В коридоре еще стояла пара неразобранных прилавков от ярмарки. На полу россыпью лежали игрушечные купюры – теперь уже обесцененные.
Женю тошнило. Рвота уже подходила к горлу. В ушах звенело. Ему казалось, он идет на смертную казнь. Как и тогда, с гитарой, он все ждал, что Гриша передумает.
Кабинет находился в конце коридора. Если их увидят, то бежать будет некуда.
– Дай сюда, – Гриша протянул руку. Женя послушно протянул ключи.
Дверь открылась. Гриша вошел первым.
Из-за зашторенных окон и яркого коридорного света комната казалось темнее, чем есть на самом деле. В углу стояла вешалка с тети-Таниным плащом – ее очертаний Женя сперва испугался при входе.
Гриша лисьими шагами пересек комнату.
– Я смотрю стол, ты – карманы, – бросил он.
Женя подошел к вешалке и взялся за рукав. К Грише он стоял спиной. Он перебирал рукав между пальцами, чтобы со спины казалось, что он роется в карманах.
Шум выдвигаемых ящиков за его спиной оборвал Гришин голос.