Гастрономическая мечта 13-летнего пацана осуществилась. Женя набрал чипсов, жвачек и сладких рулетов. Есть не хотелось совершенно. От этих денег хотелось побыстрее избавиться, поэтому Женя купил дорогого темного пива. Продавщица придирчиво их осмотрела – на секунду Женя заволновался, что сейчас она начнет выспрашивать, откуда у них деньги. Но она не стала.
ГЛАВА 29
presentiment [prɪzentɪmənt] – сущ. предчувствие, предощущение
disappointing [dɪsəpɔɪntɪŋ] – прил. неутешительный, разочаровывающий
beginning [bɪgɪnɪŋ] – сущ. начало, исток
Женя сидел у кабинета. Еще месяц назад он решил пойти именно в частную клинику – сам не зная почему. Наверное, ему не хотелось задействовать в этом деле свою больницу. Прозвучавший вчера утром звонок с просьбой срочно прийти за результатами анализов слегка его обеспокоил.
Две полных тетки о чем-то громко разговаривали, мужчина в очках в роговой оправе читал газету, закинув ногу на ногу.
Что сразу отличало частную клинику – это отсутствие пенсионеров.
Без них медицина в данном конкретном коридоре как будто бы сразу приобрела какой-то лоск, дороговизну и исключительность.
Отдавало даже чем-то европейским – разноцветные абстрактные картины в небольших рамках, кактусы и еще какие-то цветы в горшках и кадках, по зеленеющим листкам которых было видно, что заботятся о них не меньше, чем о проходящих здесь лечение пациентах.
Женя взял с полки глянцевый журнал – он таких уже не читал лет сто.
Он попытался найти какую-нибудь мало-мальски интересную статью, но на глаза попадались рекламы новых автомобилей, духов и часов-хронографов.
«* От 850 тыс. рублей», – гласила сноска под звездочкой.
Наконец, первая статья. Редактор, по-видимому, любил каламбуры, и в статье под названием «Дешево и не сердито» рассказывалось о том, как с помощью кипящего чайника, двух бульонных кубиков, лапши быстрого приготовления, куриной грудки и зеленого горошка приготовить себе изысканный деликатес.
Это было слегка странно, учитывая то, что на обратной стороне страницы располагалась та самая реклама хронографов за 850 тысяч.
Леонардо Ди Каприо бы расстроился, узнав, что он, улыбающийся и держащий в зажатом кулаке блестящий хронограф, будет висеть где-нибудь на холодильнике в общаге. Но висеть он будет лицом не в комнату, как он привык после выхода фильма «Титаник», а прижавшись лбом к белой гудящей дверце – потому что как раз в этот момент стоящий у холодильника студент будет внимательно изучать, сколько надо зеленого горошка и как долго его надо держать под крышкой.
Дверь кабинета открылась.
– Евгений Александрович?
Женя поднялся.
«А вот и еще одно отличие», – подумал он. Не обычное государственно-больничное «Гурц, заходите!», звучащее скорее как «Гурц, если вы тут, а мы очень надеемся, что вы не дождались своей очереди, ушли, то заходите, только в темпе. У нас обед скоро».