– Признайся, – повторил он, улыбаясь уголком губ.
Музыка ярмарки гудела в голове Авы, мешая думать.
– Не было времени тебя предупредить, – неожиданно произнесла она, практически умоляя. – А если бы было, что тогда?
– Тебе хотелось, чтобы я умер, – заявил Клем, крутя губную гармошку все быстрее и быстрее. – Признайся.
Ава проглотила комок в горле. Она не могла признаться. Проговориться – значит позволить Эсме стать
– Ты хуже всех нас, – заметил Клем, злобно ухмыляясь. – Но, в конце концов, он все равно сломает тебя.
– Ты прав, – согласилась она, швыряя металлический колышек ему в голову. Призрак растворился. – Но не все мы ломаемся одинаково.
Двадцать девять
Мерцающие светодиоды отражались от каждой зеркальной поверхности. Ава шагала сквозь созвездия, держась одной рукой за стену. Она не могла доверять собственным глазам и ушам. Но она привыкла ориентироваться в мире, удерживая собственные мысли под замком. Поэтому Ава верила: все получится.
А потом из зеркал вышел Ноа. Он не был похож на остальных. Он выглядел слишком реальным для призрака, но слишком обескровленным для живого. По его лицу стекала вода, разливаясь лужицей у ног. Ноа подошел к ней, а следом, зацепившись за босые ноги, волочились водоросли.
– Ноа, – выдохнула она. – Почему ты ушел?
Снаружи прогремел гром. Замигали огни, запахло сырой тлеющей древесиной и серой.
– Исчезновение – моя фишка, – усмехнулся Ноа.
– Да. – Ава хотела коснуться его, но остановила себя. – На самом деле тебя здесь нет.
Его улыбка исчезла.
– Потому что ты опоздала. Или, может быть, не захотела так же, как не захотела помогать Рэйчел.
Ава внимательно наблюдала за ним. Он был почти живым, любопытные искорки плясали в его глазах. Но Ноа умер.
Ава встала на цыпочки и потянулась, чтобы поцеловать пустое место, где должны были быть его губы.
– Прощай, Ноа, – прошептала она. Когда она открыла глаза, его уже не было.
Ее внимание привлекли раздавшиеся со стороны зеркала медленные хлопки. Шепчущий наблюдал за ней с выражением, отдаленно напоминавшим ухмылку.