– Что? – переспросила Эсме.

– То, что ты называешь злом, – это человеческая природа, и она присутствует в каждом из нас. Мы не хотим, чтобы нас поймали, поэтому и придумали правила. Но, в конце концов, каждый сам за себя.

– Это граничит с психопатией, – хмыкнул Ноа.

Клем пожал плечами.

– А если вдруг окажешься наедине с девушкой, которая тебе нравится, – он взглянул на Аву, – и поймешь, что тебе сойдет с рук все. Хочешь сказать, ты бы этим не воспользовался?

Ноа покачал головой.

– Нет. Потому что у меня есть такая крошечная штука – совесть.

– Ты так думаешь только из-за социальных ограничений, – заявил Клем. – Но это не по-настоящему.

– Повеселись, когда окажешься в тюрьме, приятель, – сказал Ноа.

– Этого не случится, – устало откликнулся Клем. – Я разбогатею. Стану известным. Популярным. Смогу делать все, что захочу, и никому не будет до этого дела. Они увидят того, кого хотят видеть.

– Единственная причина, по которой ты до сих пор жив, заключается в том, что остальные контролируют себя лучше, чем ты, – усмехнулась Джоли. – Если бы это был фильм, ты бы точно умер следующим, и все бы обрадовались.

– Только это реальный мир, и плохие парни всегда побеждают, – парировал он, подмигивая.

– Хотя я не уверен, что они будут счастливы, – заметил Ноа.

– Ха! Продолжай повторять себе это, пока влачишь свое бессмысленное существование. По крайней мере, я счастлив. Лузер.

Парни молча уставились друг на друга. Ноа сжал кулаки.

– Забудьте о Шепчущем, – пробормотала Джоли. – Я предлагаю убить его.

– Всем пофигу, о чем ты там думаешь, – отмахнулся Клем.

Он побрел к скалам у боксерского ринга, на шее все еще болтались дурацкие наушники, шапка, осторожно надвинутая на бок, не приминала косую челку. Аву охватило бешеное желание броситься на Клема и швырнуть его в волны. Она впилась ногтями в ладони. Это желания Шепчущего, не ее. Она не убийца.

– Может, и не ты, – раздался насмешливый шепот.

Джоли проскользнула мимо. До Авы дошел смысл слов Шепчущего только спустя несколько секунд, когда она увидела напряженные плечи подруги и лицо, чужое, будто принадлежащее не ей.