С. И. Козлова: «Чем обосновывается первый вывод и выделение трех этапов исследования?» «Чем отличается термин болезненность родственников от заболеваемости?» «Почему исследовались два заболевания (шизофрения и эпилепсия), а не одно из них?»[140]

Н. П. Бочков: «В выводах 5 и 6 указывается, что ваш материал соответствует монолокусной модели с неполной пенетрантностью. Что дает эта модель для последующего анализа?»

В. Н. Мордовцев: «Почему два заболевания изучались в разных популяциях?»

Как видно, в заданных вопросах нет даже намека на критику. Получив мои подробные ответы, никто из задавших вопросы членов спецсовета не выразил свое несогласие, хотя им никто не мешал это сделать. Никто не встал и не возразил диссертанту. Таким образом, речь идет о предварительном тайном сговоре большой группы членов спецсовета, которая проголосовала против соискателя, не вступив с ним в дискуссию и не представив критику самой работы.

• 8 сентября 1988 года Ю. Е. Выренков вновь посылает мое письмо-заявление «как апелляцию» В. И. Иванову и просит рассмотреть его на заседании спецсовета.

• 10 октября 1988 года состоялось заседание спецсовета. Напомнив членам спецсовета, что судьба истины быть познанной, я подробно разобрал нарушения процедуры защиты диссертации. Выступившие члены «компашки» — Иванов, Бочков, Мордовцев и Шишкин — скучно блюли опороченную честь мундира и отрицали все факты грубого нарушения процедуры защиты. Другие члены спецсовета — Копнин, Ревазов, Кондратьев, Спитковский и Москаленко — подтверждали грубые факты нарушений процедуры защиты.

В. М. Гиндилис, специально пришедший на это заседание спецсовета, резюмировал свое выступление: «…с данной работой происходит очень странная история, у которой есть свои организаторы и исполнители, и что ВАК СССР и научная общественность могут и должны с этой историей разобраться». Он знал, о чем говорил.

На этом этапе спецсовет еще имел возможность исправить допущенные ошибки и, как сказал Толя Ревазов, «мог сохранить свое лицо как коллектива ученых». Однако спецсовет отклонил мою апелляцию и оставил свое решение в силе, подписав себе печальный приговор. Я, в свою очередь, твердо решил добиться отмены их решений и роспуска этого «сборища бездарностей». Проф. Е. И. Свиридова, д. м. н. В. Д. Москаленко, В. М. Гиндилис, Борис Альтшулер, Кир Гринберг и семья психологически поддерживали меня. В очередном письме в ВАК я потребовал дать принципиальную оценку двухлетней истории с защитой диссертации и указать пути преодоления сложившейся ситуации.

• 24 ноября 1988 года и 24 февраля 1989 года состоялись два заседания специальной группы членов пленума ВАК СССР с моим участием, на которых рассматривалась апелляция. Диссертацию проверили «черные» рецензенты (психиатр и генетик) и дали положительные заключения. Я уже не волновался, ответил на несколько вопросов. Присутствующему В. И. Иванову устроили «головомойку», и он вышел весь красный и жалкий.

Через пару недель я получил ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПРЕЗИДИУМА ВАК СССР.