— Только сейчас понял? — ухмыльнулся призрак. — Я же говорю, что вы безмозглые. Хотя, не настолько, как я рассчитывал. Чего это за последние лет пять ваша служба так поумнела?

— Поколение молодых энтузиастов. Да и насекомых много пришло, а они хорошие организаторы. — Чжун, выключив фонарик, тихонько осматривал комнату, а Ящер как мог, тянул время. — Для человека, спасшего столько жизней, вы слишком сильно презираете живых.

— Я презираю вас, прислужников разожравшихся чудовищ! — тряхнул двойной бородой Артамонов. — Ты встречался с Хепру? Выдел, что это за тварь?

— Видел. Только это не он спонсировал банду террористов. Не он помог развернуть свою кипучую деятельность обезумевшему радикалу. И уж точно не он вживлял мерзких паразитов тем, кто обратился за помощью!

— Слышишь ты, зеленоголовый дурак, а тебе известно, что это его технологии? — всё сильнее разъярялся Матвей Александрович. — В это отвратительное дерьмо он превратил разработки, которые должны были помогать людям! Когда я узнал о вспышке в Азии, узнал о том, что лёгочные паразиты научились взаимодействовать с нервной системой хозяина, я принялся их изучать. И выяснилось, что они меняли эндокринную систему хозяина, вырабатывая вещества, останавливающие развитие неизлечимых болезней! Ты представляешь, какой это имело потенциал? Плюс к тому, их воздействие на сознание имело положительный эффект на существ с психическими заболеваниями. И вот, когда мы обнародовали проект, нашей небольшой лабораторией заинтересовалась группа компаний Хепру. — Призрак тряхнул своей длинной седой косой, обрамлённой двумя короткими и начал прогуливаться по комнате, увлечённый собственным рассказом. — Мы обрадовались и поначалу не зря. Нас превратили в исследовательский центр, финансирование значительно улучшилось, что продвинуло исследования далеко вперёд. Лишь одна задача оставалась неразрешимой. Улучшив физическое состояние хозяина, и откорректировав психику под нужды своего выживания, паразит никак не хотел его покидать без летального исхода для обоих. Но найти решение мне не дали. В один прекрасный день меня вызвал к себе сам чернозубый дьявол и поставил задачу переориентировать исследования для их применения в военной сфере. В ответ на мои возражения он уставил на меня совокупность своих зрительных органов и произнёс: «Считай это медициной более высокого уровня. Только мы будем лечить не индивидуумов, а государства!» В тот момент я понял, на какое существо работаю. Я отказался. Он одним днём лишил меня всего, и лаборатории, и патентов. Мне, далеко уже не юноше, всё пришлось начинать с ноля. Я столкнулся лицом к лицу с тем, что в принципе понимал всегда, но не обращал на это внимания: бессовестная беспринципность — это болезнь общества. А Хепру — один из заражённых ей органов…

Скрестивший на груди руки Ящер анализировал каждое его слово и не видел причины ему не верить. Всё это было вполне в духе высокопоставленного богомола. Хепру, не понимающий эмоциональных порывов более сложных, чем он, существ, смахнул Артамонова со своей игровой доски как ненужную более фигуру, тем самым лишив учёного будущего. Вместо уничтоженных надежд, его душу заполнила ненависть.

— И вы, доктор, не сумели заметить, что сами заразились? — усмехнулся Фар. — Я вот вижу явные симптомы — это загубленные вами жизни!

— Ты меня будешь учить гуманности, сопляк? — широкое лицо призрака исказилось в гримасе гнева. — Я пожил на этой планете в два с половиной раза дольше тебя. Я не раз и не два убеждался, что с теми, для кого цель оправдывает средства, можно бороться только таким же образом, и никак иначе! Считай это операционным вмешательством. Чтобы удалить опухоль, приходиться резать по живому, неизбежно проливается кровь! Я годами ждал своего шанса вернуть то, что мне принадлежит и наказать того, кто это у меня отнял! Я превратил шарлатанство Хоппа в успешный бизнес, а когда кредитов стало достаточно, нанял специалиста, который выкрал у «Солар Глобал» извращённые результаты моих же идей…

Арафаилов вспомнил о шумихе вокруг промышленного шпионажа, которая царила в Промзоне несколько месяцев назад. Он продолжил за доктора:

— Затем вы использовали тех, кому не нравилось иметь у себя под боком такого руководителя, как Хепру. Эти ваши ручные театралы привлекли других, кто рассчитывал в созданной вами сумятице улучшить своё положение.

— Ты прав, я очень люблю театр. Не современный, интерактивный, а классический, где действие развивается согласно замыслу режиссера. Всегда хотел попробовать себя в такой роли, — улыбнулся старик. — Только никогда не любил жанровые условности. Куда интересней, когда зритель блуждает в их смешении, как в трёх соснах! С актёрами не повезло: дилетанты. Одни не доиграли, другие переиграли. Ну чего, отследили сигнал?

Огонек проектора под потолком повернулся в другую сторону, мерцающий призрак прошёл сквозь Абдельджаффара и с любопытством склонил седую голову над прибором Фальчевской. Приблизившийся Фар посмотрел на координаты и, широко открыв пасть с мелкими зубами, рассмеялся в голос.

— Вся эта ваша исповедь — очередная драматическая зарисовка! «Его прощальный плевок»! И давно вы там греетесь? — спросил капитан сквозь смех.

На маленьком мониторе отслеживающего устройства пульсировала точка, которая располагалась в Африке, почти в самом центре этого погрязшего в хаосе континента. Достать Артамонова там у ССБ не было никакой возможности, и доктор это прекрасно знал.

— Полгода назад я навсегда покинул вашу империю бессовестных толстосумов и их цепных псов, — ответила на вопрос голограмма. — На средства этих одержимых жадностью обитателей Промзоны, я открыл здесь новую лабораторию и продолжил свою работу. Здесь ведутся нескончаемые войны, эпидемии свирепствуют, так что тут жизнями не играют и не разменивают их на туманные перспективы, их и так слишком мало и каждая слишком ценна. Такой климат хорошо излечивает от ваших моральных вирусов. Жаль только Хоппа не успел перевезти сюда. Но зато у вас есть тот, кого можно во всём обвинить!

Учёный смотрел на хлопающих глазами эсэсбешников взглядом, полным презрительного торжества.

— Дам вам один совет, касающейся вашей непосредственной деятельности. Внимательней приглядывайтесь к тем, кто слишком хорошо знает, каково оно, общественное благо. В истории этой планеты уже были те, кто избирал своим символом солнце. Они тоже были готовы жертвовать многими во имя самых светлых идей. Как бы вам не пришлось пожалеть о том, что у меня не получилось задуманное.

Повернувшись к оперативникам своей заплетённой серой гривой, доктор замерцал и исчез, оставив Абдельджаффара Арафаилова погруженным в непроглядный мрак сомнений.