— Иди и приготовь эти лимонные пирожные. Я буду ждать, чтобы их съесть.
Она кивает, и я отпускаю ее.
Еще раз взглянув на нее, я разворачиваюсь и направляюсь наверх, чтобы переодеться в джинсы и черную рубашку с длинными рукавами и V-образным вырезом. Я подтягиваю руки к локтям и останавливаюсь, как только выхожу из шкафа, чтобы увидеть, как Аврора ставит два подноса на кровать.
На одном подносе — лимонные пирожные и кексы "Красный бархат", покрытые красной глазурью, а на другом — две чашки с лимонным чаем.
Я хочу оставить ее навсегда. С ней все становится таким теплым. Она заставляет меня чувствовать себя так непринужденно, даже не пытаясь. Она дала мне то, о чем я даже не подозревал. Она сделала мои холодные стены намного теплее. Благодаря ей я с нетерпением жду прихода домой, чтобы поговорить с ней, узнать, не заедает ли она стресс выпечкой или готовкой, зная, что ей нравится это делать. Я хочу приходить к ней в офис по нескольку раз в день, чтобы украсть у нее поцелуи, услышать ее хихиканье. Она заставляет меня забыть о моих обязанностях, заставляет забыть о моем прошлом, возможном будущем и ошибках, которые я совершил, потому что Аврора… Она — единственная в своем роде женщина.
Никто и никогда не вызывал у меня таких чувств.
Мое сердце выбрало ее.
Оно принимает ее и хочет ее, и мой разум не может не подчиниться.
Каждый мой вздох — это напоминание о ней. Она владеет мной так, как я и не думал, что это возможно.
Внутри меня больше не осталось ничего моего. Все принадлежит ей.
Наблюдая за тем, как она старается сделать меня счастливым, как улыбается мне так, что у меня перехватывает дыхание, я хочу держать ее в своих объятиях, чтобы защитить ее от будущего, от того самого ножа, который вот-вот вонзится в нее.
Я хочу защитить ее от самого себя. И в то же время, эгоистично, я хочу оттянуть время, просто жить настоящим.
— Они готовы. Думаю, я сегодня отлично поработала.
Она подходит и тянет меня на кровать, и я не могу не последовать за ней. Я сажусь с ней на кровать, и она протягивает мне лимонный пирог, а затем ждет моей реакции.
Я вгрызаюсь в пирожное, пока она с нетерпением ждет.
Она практически прильнула ко мне, поднос стоит между нами.
Вкус врывается в мой рот, кусочки лимона делают пирожное еще более ароматным.
— Ну как? — спрашивает она, заправляя волосы за ухо. Она освободила их от путаницы, и они каскадом струятся по ее спине.
— Не знаю. Он кажется слишком грубым, и, возможно, в нем слишком много лимона. Мне кажется, ты недостаточно прожарила их… — Я замолкаю, когда она целует меня и ухмыляется.