Пришло время Ремо показать мне, что я ему нужна.

Камари задыхается, хватая меня за руку и поворачивая к себе.

— Ты серьезно? Ты специально пыталась заставить его ревновать, и это сработало?

Я пожимаю плечами.

Думаю, он уже не отрицает этого. Его слова были правдой, но он еще не сказал, что хочет оставить меня.

Я беру одеколон и распыляю его. У него лесной запах.

Нет. Он не подойдет Ремо.

— И что? Он пытается отказать, для чего? Неужели ты еще не нашла причину?

Я качаю головой, а потом вдруг что-то вспоминаю. — Он видел мои следы от ожогов.

Глаза Камари расширились. — Что вообще происходит? И ты не подумала рассказать мне об этом?

Я сокрушаюсь, понимая, что должна была рассказать ей и, возможно, попросить совета. Она никогда не думала обо мне плохо и не отвергала меня.

— Мне жаль. Я просто была слишком увлечена всем этим. Я пытаюсь заставить Ремо признаться, что я ему нравлюсь, но он не хочет. Он спросил, кто это сделал, и я ему рассказала. В прошлый раз он всадил нож в руку моего отца за то, что тот оскорблял меня и сквернословил. Я не хочу знать, что могло произойти после того, как он узнал об ожогах.

Я вздрагиваю, но в то же время спокойствие, с которым я это воспринимаю, меня настораживает.

Камари говорит мне: — Какого черта?.

Из меня вырывается смех.

— Ты рассказала ему, Аврора? О своем преследователе?

Ее строгий тон заставляет меня на секунду замереть.

Я беру другой флакон одеколона и нюхаю его. Слишком сладкий для мужского парфюма; ему он тоже не подойдет.

Я подхожу к следующему и нюхаю его, но прежде чем я успеваю принять решение, Камари разворачивает меня, положив руку на бедро.

— Правда? — Она сужает глаза.