Трумэн начал свой ответ с отказа Сталина предоставить американцам права для посадки самолетов на одном из Курильских островов. Он объяснял, что пользование этими правами «было бы существенным вкладом в те совместные действия», которые союзники будут предпринимать «в связи с осуществлением условий капитуляции Японии, так как это обеспечило бы еще один путь авиационной связи с Соединенными Штатами для использования в чрезвычайных случаях в период оккупации Японии». Он также предложил использовать эти аэродромы для посадки коммерческих самолетов. Затем Трумэн перешел в контратаку:
Вы, очевидно, неправильно поняли мое послание, так как Вы говорите о нем как о требовании, обычно предъявляемом побежденному государству или союзному государству, которое не в состоянии защищать части своей территории.
На тот момент это было самым сильным заявлением Трумэна в связи с Курилами. Президент США не считал Курилы неотъемлемой территорией Советского Союза, как заявлялось в предыдущем послании Сталина; напротив, он придерживался той позиции, что Курилы принадлежат Японии, и хотя он признавал, что его предшественник согласился поддержать притязания СССР на эти острова, по его мнению, этот вопрос следовало разрешить мирным урегулированием. Это послание, скорее всего, укрепило подозрения Сталина в том, что Соединенные Штаты собираются отказаться от договоренностей, достигнутых в Ялте, и еще больше убедило его в необходимости захвата всех островов до того, как война будет официально окончена.
Сталин понял, что его письмо от 22 августа дало обратный эффект, спровоцировав Трумэна на полный пересмотр американской позиции по Курилам. Теперь ему было необходимо сдать назад. 30 августа Сталин послал Трумэну свой ответ. Он выразил радость в связи с тем, что «недоразумения», вкравшиеся в их переписку, рассеялись. Сталин объяснял, что «не был нисколько оскорблен» предложением Трумэна, но «переживал состояние недоразумения», поскольку неправильно понял его. «Я, конечно, согласен с Вашим предложением обеспечить для Соединенных Штатов право посадки на наших аэродромах на одном из Курильских островов в чрезвычайных случаях в период оккупации Японии», – писал Сталин. Он также не возражал против использования одного из советских аэродромов для посадки коммерческих самолетов. Однако взамен он просил, чтобы Соединенные Штаты предоставили право посадки советским коммерческим самолетам на одном из Алеутских островов. Он привел такой довод: «Дело в том, что нынешняя авиационная трасса из Сибири через Канаду в Соединенные Штаты Америки нас не удовлетворяет ввиду ее большой протяженности. Мы предпочитаем более короткую трассу от Курильских островов через Алеутские острова как промежуточный пункт на Сиэтл». Таким образом Сталин как бы удовлетворил требование Трумэна. Однако хитрый диктатор был в своей стихии, когда требовал от американцев ответной услуги, используя против них те же аргументы, что и Трумэн по отношению к нему; он прекрасно знал, что в то время не существовало советской коммерческой авиалинии, осуществляющей перелеты через Тихий океан[530].
Также важно отметить время, когда Сталин послал Трумэну свой ответ. Советский вождь получил послание Трумэна 27 августа, однако тянул с ответом до 30-го числа. Эти три дня были ключевыми для советской операции на Курилах. Прежде чем отсылать американскому президенту свой ответ, Сталин хотел быть уверен в том, что захватил большинство Курильских островов.
Сталин отдает приказ о начале Южно-Курильской операции
19 августа, когда еще продолжалась битва за Шумшу, командование Тихоокеанского флота, видимо получив соответствующие инструкции из Москвы, отправило шифрованную телеграмму на командный пост Петропавловской военно-морской базы, приказав занять Северные Курильские острова вплоть до Симушира. Первой боевой задачей, поставленной перед Гнечко после захвата Шумшу, стало занятие Парамушира и Онекотана. Парамушир был занят советскими войсками в ночь с 23 на 24 августа. Однако у Гнечко не было точной карты, и поэтому он не обладал достоверной информацией о том, на каких берегах Северных Курильских островов можно безопасно высадиться. Также ему было неизвестно, какими силами охраняются эти острова. Гнечко разделил находившиеся в его распоряжении корабли и десантные силы на две группы и прикрепил к каждой из них по японскому офицеру[531].
Первая группа захватила Онекотан 25 августа, Шиашкотан 26 августа и Харимкотан 27 августа, взяв в плен небольшое количество японских солдат, находившихся на этих островах. 28 августа эта группа вернулась в залив Катаока (см. карту 4). Вторая группа отплыла из Катаоки на эсминце «Дзержинский» и достигла Мацувы, где штабной офицер майор Мицуру Суидзу убедил командующего японским гарнизоном капитулировать перед русскими. Основные десантные силы заняли Мацуву 27 августа. В тот же день авангардная группа на «Дзержинском» отплыла к Симуширу. Несмотря на заверения Суидзу, что там нет японского гарнизона, советский командир подделал рапорт, указав в нем, что японским солдатам удалось скрыться[532]. Данное Гнечко задание – захватить Курильские острова вплоть до Симушира – было выполнено. Курильская операция (в своем первоначальном замысле) была завершена.
Приостановка операции на Хоккайдо, произошедшая 22 августа, означала смещение акцента на Южные Курилы. 23 августа Василевский приказал Юмашеву перебросить три главные дивизии 87-го стрелкового корпуса с Сахалина на Кунашир и Итуруп, минуя Хоккайдо. Выполняя эту директиву, Главный штаб Тихоокеанского флота отдал такой приказ командующему Северной Тихоокеанской военной флотилией (СТОФ): «Сегодня выслать два тральщика с двумя ротами морской пехоты на острова Курильской гряды Итуруп и Кунашир. Если не будет сопротивления, принять капитуляцию». Эта задача была поручена Леонову, который в то время со своими кораблями пытался сквозь сильный шторм добраться из Маоки в Отомари. Не сумев пройти проливом Лаперуза, Леонов высадился в Хонто – и добрался до Отомари только 25 августа. По прибытии в Отомари он получил еще один приказ от начальника штаба Тихоокеанского флота адмирала Фролова, в котором было сказано следующее: «Готовить десантную операцию по оккупации острова Итуруп. Для решения этого вопроса используйте ТЩ типа “AM”, идущий из Маока с группой, возглавляемой капитаном 3 ранга Чичериным». Этот поспешный приказ вызвал протесты как со стороны местного штаба командования, так и в руководстве Северной Тихоокеанской военной флотилии. Вице-адмирал В. А. Андреев напомнил Фролову, что операция в Отомари еще не завершена. Он заявил, что с учетом состояния кораблей СТОФ и незавершенности оккупации Отомари нет никакой возможности завершить разведывательную операцию в Южных Курилах[533].
25 августа штаб Тихоокеанского флота, получив, судя по всему, указания из Кремля, выпустил директиву, в которой 87-му стрелковому корпусу в Маоке было приказано занять Южные Курилы, а силам авиадесанта захватить аэродром на Итурупе. Москва была полна решимости фактически занять Южно-Курильские острова до неминуемой формальной капитуляции Японии. Также этот приказ расширял зону боевых действий советских войск, включая в нее не только Итуруп и Кунашир, но и Шикотан с архипелагом Хабомаи[534].
Далее в этом приказе шла речь о расширении операции на Центральных Курилах. По предыдущему плану операция на Северных и Центральных Курилах должна была завершиться взятием Симушира; теперь советским войскам предстояло продвинуться дальше на юг вплоть до Урупа (см. карту 4). Выполнение этого приказа было поручено командованию Камчатского оборонительного района под руководством Гнечко, в то время как проведение Южно-Курильской операции должно было осуществляться отдельно – силами 87-го стрелкового корпуса на Сахалине[535].
Захват Урупа продемонстрировал всю слабость подготовки советских войск к этой операции. Корабли разведки четыре дня (с 26 по 30 августа) кружили вокруг острова, тщетно пытаясь найти место для высадки десанта; к тому же они так и не смогли узнать, где расположены японские части, защищавшие Уруп. Запасы продовольствия на этих судах стали иссякать. Транспортное судно «Волхов», на котором предполагалось переправить десант на Уруп, напоролось на скалы и село на мель возле Харим-котана. В результате «оккупация» Харимкотана, где вовсе не было японского гарнизона, была осуществлена удивительно большой десантной группой. Японских защитников Урупа советская разведка смогла обнаружить только 30 августа. Наконец, когда острова достигло второе разведывательное судно, на берегу появился японский парламентер с белым флагом в руках. Все это время готовые к капитуляции японцы ожидали прибытия советских сил. Наконец 31 августа японские солдаты организованно передали русским свое оружие и сдались в плен[536].
Майор Суидзу, сопровождавший советскую разведывательную группу на «Дзержинском», обратил внимание на перемены в поведении советских солдат по мере приближения к Урупу. До взятия Симушира советские корабли курсировали только в Охотском море, не решаясь выходить в Тихий океан. Теперь же, приблизившись к Урупу, они впервые отважились выйти в океан. Но эти корабли держались на отдалении от острова, и командование не предпринимало никаких приготовлений к высадке десанта. Когда Суидзу спросил начальника штаба стрелкового корпуса Дальневосточного фронта Р. Б. Воронова, чего они ждут, тот ответил ему, что на острове могут быть американцы. Неожиданно на эсминце завыла сирена, вслед за чем раздались артиллерийские залпы. Когда полчаса спустя на корабле вновь установился порядок, Суидзу спросил Воронова, чем была вызвана эта суматоха. Воронов ответил, что к эсминцу приблизился американский самолет, и это был их ответ. Японский офицер ожидал, что «Дзержинский» продолжит плавание к югу в направлении следующих Курильских островов, но вскоре корабль повернул на север. Любопытный Суидзу снова подступился к Воронову с вопросами, интересуясь, почему они возвращаются назад. Воронов ответил: «Южные Курилы в американской юрисдикции. Мы туда не пойдем»[537]. Но все это происходило еще 27 августа, и Воронов действовал согласно предыдущим инструкциям, не зная, что в Кремле было принято решение об оккупации Южных Курил.
Советское командование на местах не понимало, почему Москва так спешит с проведением Южно-Курильской операции. 26 августа Леонов получил приказ произвести разведку островов Кунашир и Итуруп. Однако Андреев и Леонов сочли эту директиву безрассудной авантюрой. Большинству их кораблей не хватало машинного масла, поскольку все оно было израсходовано. Части морской пехоты были рассредоточены в различных частях Отомари и обороняли стратегически важные позиции. Остро не хватало продовольствия. Не имелось никакой информации об Итурупе и Кунашире[538].
Однако Андреев и Леонов не видели всей картины в целом. Сталин бежал наперегонки со временем. 27 августа Леонов получил еще один срочный приказ расчистить мины на пути от Отомари до Южных Курил и организовать разведывательную операцию на Итурупе и Кунашире. Леонов все еще противился выполнению этого приказа, который считал необдуманным. Командование СТОФ приказало ему отправить по одному тральщику на Итуруп и Кунашир с ротой морской пехоты на каждом. Ссылаясь на полученную им информацию, согласно которой на этих островах находились 13 500 японских солдат, Леонов предложил изменить приказ, отправив сначала оба тральщика на Итуруп и потом, если противник не окажет сопротивления, на Кунашир. Только в 12:50 27 августа из гавани Отомари вышли два корабля Леонова: ТЩ-589 под командованием капитан-лейтенанта Брунштейна с ротой 113-го стрелкового батальона в количестве 177 человек и ТЩ-590, на котором была еще одна рота того же батальона[539]. Все происходило не так быстро, как рассчитывали в Кремле.
28 августа Военный совет Тихоокеанского флота решил расширить операцию на Южных Курилах. Командующему Северной Тихоокеанской военной флотилией был дан приказ отправить крупные подкрепления на Итуруп и Кунашир, решить все трудности, связанные с оккупацией этих островов, скоординировав действия с командиром 87-го стрелкового корпуса, и завершить операцию к 2 сентября[540]. Самым важным в этом приказе была дата завершения операции. Именно в этот день Япония должна была подписать официальный Акт о капитуляции на борту линкора «Миссури» в Токийском заливе. Сталину необходимо было захватить острова до 2-го числа.
Через несколько часов после того, как Леонов получил этот приказ, тральщики № 589 и № 590 в густом тумане вошли в бухту Рубэцу на Итурупе. Рота с первого корабля высадилась на остров, а второе судно прикрывало десант. В этот момент появились японские парламентеры, сообщившие, что гарнизон Итурупа готов капитулировать. Шесть тысяч японских солдат и офицеров без боя сложили оружие. Первое, что спросили советские солдаты: «Есть ли на этом острове американцы?»[541]
Задержка с выполнением Леоновым приказа, по-видимому, вызвала гнев высшего военного командования. В 17:25 30 августа Василевский приказал Леонову немедленно отправить одну роту с Итурупа на Кунашир для захвата этого острова, а вторую оставить на Итурупе. Данная задача была поручена Брунштейну, который ответил, что до 1 сентября высадить десант на Кунашире будет невозможно. Штаб Тихоокеанского флота, видимо подгоняемый директивами из Москвы, приказал Брунштейну ускорить проведение этой операции насколько возможно, а также собрал в Отомари еще одну десантную группу. 31 августа тральщик ТЩ-590 с ротой морской пехоты в количестве 100 человек вышел из бухты Рубэцу на Итурупе, а одновременно с этим два судна, погрузив на борт 216 солдат под командованием капитана 3-го ранга Виниченко, отплыли из Отомари. Только 1 сентября обе десантные группы встретились у входа в бухту Фурукомапу на Кунашире и начали высаживаться на остров. Как только советские солдаты ступили на берег Кунашира, им навстречу вышли парламентеры, сообщившие Виниченко, что 1250 японских солдат готовы сдаться в плен. Так 1 сентября в течение нескольких часов была завершена оккупация Кунашира[542].
Однако с захватом Кунашира Южно-Курильская операция не закончилась. Советский Союз хотел заполучить еще несколько ценных призов: Шикотан и острова Хабомаи. СССР заявил, что Хабомаи относятся к Малой Курильской гряде, но на самом деле этот архипелаг является продолжением Хоккайдо и явно относился к американской оккупационной зоне. Для занятия Шикотана капитан 3-го ранга Востриков организовал десантную группу, которая на двух судах вышла из Отомари 31 августа и прибыла в бухту Сякотан острова Шикотан 1 сентября. Японский гарнизон в количестве 4800 человек сдался без сопротивления. И здесь первым вопросом, заданным советскими солдатами, был: «Есть ли на этом острове американцы?» [Славинский 1993: 120; Nakayama 1995: 210; Warerano Hopporyodo 1988: 177].
Так еще до формальной капитуляции Японии, произошедшей 2 сентября, Советскому Союзу удалось захватить Итуруп (28 августа), Кунашир (1 сентября) и Шикотан (1 сентября). Однако оккупация островов Хабомаи еще не была завершена. Для того чтобы начать операцию на Хабомаи, командование Тихоокеанского флота решило использовать в качестве базы Кунашир. Крупные десантные силы под командованием капитана 3-го ранга Чичерина погрузились на два судна: «Всеволод Сибирцев» (632 человека) и «Новосибирск» (1847 человек). Эти корабли вышли из Отомари 1 сентября и прибыли в бухту Фурукомапу 3-го числа. Еще один десантный отряд в количестве 1300 солдат под командованием капитана 3-го ранга Успенского также прибыл в Фурукомапу 4 сентября. Но к тому моменту, когда эти группы прибыли на Кунашир, война была уже окончена[543].