Нехотя согласившись с назначением Макартура на должность единственного верховного главнокомандующего силами союзников, Сталин при этом совершенно не собирался признавать его полномочия на территориях, занятых советскими войсками. 15 августа Макартур передал через Дина «инструкции» советскому Генеральному штабу в Москве, потребовав, чтобы вооруженные силы СССР «прекратили дальнейшие наступательные действия против японских сил» в советской зоне оккупации. Бесцеремонный приказ Макартура сразу же вызвал резкую реакцию со стороны Антонова. На следующий день Антонов напомнил Дину, что «прекращение или продолжение боевых действий Советского Союза на Дальнем Востоке против японских вооруженных сил может произойти только по решению верховного главнокомандующего советскими вооруженными силами»[489].

В Объединенном комитете начальников штабов мнения по поводу целесообразности этой директивы Макартура разошлись. Заместитель главы ОКНШ Халл признал, что Макартур не обладал полномочиями, позволяющими ему отдавать приказы советским войскам, и что эта инструкция была всего лишь «информацией к сведению». Поэтому следует признать справедливость ответа Антонова, что произошло «недоразумение». Однако адмирал Чарльз Кук, начальник Отдела планирования штаба ВМС США, возразил ему: «У нас есть все основания потребовать от них перестать стрелять по япошкам». Тем не менее в ОКНШ не хотели ссориться с русскими по этому поводу. Маршалл поручил Макартуру и Дину сообщить советскому руководству, что в первоначальном приказе Макартура присутствовала ошибка и он содержал только информацию к сведению[490]. Русские рявкнули, и американцы сдали назад.

Однако несмотря на то, что США пришлось уступить СССР в этом вопросе, их стала всерьез беспокоить советская экспансия на Курилах. Демаркационная линия, о которой военное командование союзных сил договорилось в Потсдаме, по-прежнему продолжала существовать даже после вступления в войну СССР. Исходя из этих договоренностей, 13 августа Объединенный комитет начальников штабов предложил поручить Нимицу принять капитуляцию японцев на Курильских островах к югу от проливов вокруг острова Онекотан[491]. Основываясь на потсдамских соглашениях, 14 августа ОКНШ подготовил Общий приказ № 1, в котором, среди прочего, регламентировалось то, каким именно военным властям должны сдаваться японские вооруженные силы. Самое важное в этом приказе говорилось в пункте 1-Ь, где было сказано, что «представители высшего японского командования и все сухопутные, морские, воздушные и вспомогательные силы в Маньчжурии, Корее к северу от 38 градуса северной широты и Карафуто должны сдаться в плен главнокомандующему советскими войсками на Дальнем Востоке». В этом списке территорий, где японцы должны были капитулировать перед Красной армией, демонстративно отсутствовали Курилы[492].

Вспомним, что еще в мае Грю спрашивал Стимсона о том, возможно ли заново обсудить Ялтинские соглашения, убрав Курилы из списка территорий, отходящих СССР. Стимсон ответил отказом, но Боунстил был с ним не согласен. Он предлагал, чтобы США не торопились отдавать все Курилы русским, приводя такой аргумент:

В июне и июле рекомендации Боунстила обсуждались на совещаниях ОКНШ, и в результате было принято решение, что частью соглашения о переходе Курил под юрисдикцию Советского Союза будет условие об устройстве на одном из этих островов базы американских ВВС; Стимсон в Потсдаме принял это предложение[493].

Неизвестно, чем было вызвано дальнейшее развитие событий, но как только Советский Союз вступил в Тихоокеанскую войну, сторонники жесткой линии из Оперативного управления отступили от первоначального замысла и попытались отобрать у Сталина обещанную «конфетку». Исходя из того, что Курилы относились к американской зоне боевых действий, «ястребы» из ОУ пересмотрели предыдущее решение и исключили Курильские острова из советской зоны оккупации. Как пишет Марк Галликкио, в тот же день, когда был составлен Общий приказ № 1, Объединенный комитет военного планирования выступил с предложением, чтобы американские вооруженные силы заняли Мацуву (сейчас – Матуа) и Парамушир, что позволило бы Соединенным Штатам укрепить свою позицию в предстоящих переговорах об устройстве на Курилах после войны базы американских ВВС [Gal-licchio 1991: 84][494]. Оккупация американцами этих островов и особенно Парамушира, который по всем договоренностям находился в советской зоне оккупации, была бы воспринята Москвой как акт враждебности и покушение на прерогативы Советского Союза.

Понимая, что Советский Союз скоро развернет свою операцию на Курилах, офицеры, отвечавшие за разработку военной стратегии США, давили на администрацию Белого дома, убеждая чиновников в Вашингтоне, что необходимо захватить хотя бы несколько островов в Южных Курилах. Как пишет Галликкио: «Макклой пытался убедить госсекретаря Бирнса дать добро на оккупацию нескольких Курильских островов». Бирнс не хотел идти на это, говоря: «Мы согласились отдать Курилы русским и не можем взять свои обещания назад» [Gallicchio 1991: 84].

12 августа состоялось заседание Координационного комитета Госдепа, Военного и Военно-морского министерств (SWNCC), на котором обсуждали текст Общего приказа № 1. Заместитель госсекретаря Джеймс Данн заявил, что у Госдепа нет возражений против условий этого документа и он не видит противоречий между Общим приказом № 1 и Ялтинским соглашением. В результате SWNCC «согласился с тем, что прежде, чем комитет примет какое-либо решение по Курилам, Данну предстоит получить более подробную информацию обо всех договоренностях, заключенных в отношении этих островов». Полковник Боунстил тоже присутствовал на этом совещании, хотя и не являлся постоянным членом Координационного комитета. Судя по всему, на членов SWNCC повлияла аргументация Макклоя. Затем Макклой выдвинул предложение, чтобы адмиралу Гарднеру, заместителю начальника штаба военно-морского флота, было дано поручение «подготовить предварительный приказ адмиралу Нимицу по данному вопросу, а также выбрать остров», на котором американцы хотят иметь свою авиабазу[495]. Тем же вечером Данн и Макклой встретились с Бирнсом. После бурных споров Бирнс наконец согласился с доводами Макклоя и «дал согласие на то, чтобы адмирал Нимиц воспринимал демаркационную линию, разделяющую советскую и американскую зоны боевых действий, как границу между зонами капитуляции». Макклой, при явной поддержке Боунстила и военно-морского министра Форрестола, был главным инициатором активных действий и захвата нескольких Курильских островов, в то время как Госдеп сопротивлялся этой идее.

Положение дел в Маньчжурии и Корее волновало Вашингтон сильнее, чем ситуация с Курилами. После продлившегося всю ночь с 10 по 11 августа заседания Координационного комитета Боунстилу и майору Дину Раску было поручено определить советскую и американскую оккупационные зоны в Корее. Макклой сказал им, что «США должны принять капитуляцию японцев настолько далеко на севере, насколько это возможно» в пределах досягаемости американских вооруженных сил. Обратившись к мелкомасштабной карте Дальнего Востока, висевшей на стене, Боунстил заметил, что 38-я параллель проходит к северу от Сеула и делит Корею примерно пополам, хотя, по словам Раска, 38-я параллель находилась севернее той зоны, до которой американцы могли добраться [Cumings 1981:120–121]. При столь произвольном и ни на чем не основанном разделе Кореи американцы имели все основания опасаться реакции Советского Союза на это решение.

11 августа Трумэн приказал Маршаллу и Кингу сделать предварительные приготовления к немедленному захвату Дайрена и порта в Корее сразу же после капитуляции Японии, «если этот порт не будет к тому моменту занят войсками советского правительства». Получив этот приказ, Военно-морское министерство начало разработку плана операции. Позднее в тот же день Кук обратил внимание, что черновой вариант Общего приказа № 1 ослабляет позицию США в отношении Дайрена. Он пожаловался Халлу на то, что, уступая Советскому Союзу право на Корею к северу от 38-й параллели и всю Маньчжурию, Общий приказ № 1 фактически приглашает СССР захватить все эти территории. Халл обещал Куку поговорить об этом с Макклоем[496].

15 августа Трумэн проинформировал Эттли, Сталина и Чан Кайши о том, что Соединенные Штаты собираются «использовать свои воздушные и военно-морские силы, чтобы ускорить процесс капитуляции японских вооруженных сил в прибрежной зоне азиатского континента для того, чтобы воспрепятствовать продолжению локальных военных конфликтов»[497]. Суть этого послания заключалась в том, что, несмотря на демаркационные линии, обозначенные в Общем приказе № 1, США намеревались в одностороннем порядке провести воздушные и военно-морские операции во всей прибрежной зоне азиатского континента, которая включала в себя Китай, Маньчжурию и Корею. Тем самым Вашингтон забрасывал очень широкую сеть, но главным образом американцы были заинтересованы в захвате Дайрена и одного из корейских портов[498].

Началась новая гонка: на этот раз США и СССР соревновались в том, кто первым доберется до Дайрена. Если бы обе стороны до конца были готовы пойти на все, чтобы занять этот порт, это неизбежно привело бы к серьезному конфликту и, возможно даже, вооруженному противостоянию.