– Антуан вот из них всех единственный мужик, но он дядька уже взрослый, у него семья, дети почти моего возраста, имение хоть на машине объезжай, дом в столице. Так он смотрит через меня насквозь, как просто на пилота с титьками, и не подкатишь. Ещё и жалеет, как чумную…. – тем временем безжалостно продолжа ла Тоня Мифунэ. – Командир-то ваш как? Холостой?

– Не знаю… – выдавила Рысь.

– Что «не знаю»? – потребовала уточнений Мифунэ. – Ты к нему сама подходить хоть раз пробовала?

– Пробовала, – ответила Пшешешенко, искренне надеясь, что ответ утонет в грохоте шторма.

– Ну и? – жадно повернулась к ней кавалергард-лейтенант. – Ты же красная вся, у тебя что, с ним первый раз, что ли? Ну рассказывай, чего было-то?

– На столе рабочем выдрал, – Рысь окончательно сдалась под армейским натиском. – И прогнал.

– Шиматта, – обалдела Мифунэ. – Вот он у вас деспот. Ну пришла, ну даже нарушила, так что, просто выгнать не мог, что ли, как все нормальные мужики? У наших до рукоприкладства только раз дошло, когда один йуный гений на посадке с запитанным спуском пулемётной батареи козла дал и диспетчерскую вышку обстрелял.

Рысь потупилась и засопела.

– Погоди. – Мифунэ привстала на коленях в пилотском кресле и подалась к собеседнице в попытке заглянуть ей в лицо. – Ты что? Правда? Из всех стволов?

– Из трёх, – жалобно пролепетала Рысь себе под нос. – Электроспуск в крыло на сборке вверх ногами забили…

– Мва-ха-ха! – Тоня Мифунэ запрокинула голову и без малейшего стеснения загоготала в голос. – Ну ты крута, мать!

Возле перекрытий ангара что-то нехорошо щёлкнуло. Сквозь гул шторма и хрип статики пробились звуки, которые тут, казалось бы, звучать не могли в принципе.

– А это ещё что за?.. – Тоня Мифунэ подняла фляжку к глазам и опасливо принюхалась, – Вроде б и выпили совсем ничего?

– Ну, мы же не могли до музыки допиться? – испугалась Рысь. – Ведь не могли, да? Ку-урва, ну только не опять!

– А кто нас знает, – забулькала остатками бренди Мифунэ. – Допивать будешь?

– Допивать… – Пшешешенко мрачно задумалась, мотнула головой и протянула руку. – Буду!

– Ну что же, минна-сан, у меня для вас плохие известия. – Такэда недовольно рассматривал шифровку. – Ветер до семидесяти узлов. Командованием флотского конвоя принято решение бороться за живучесть отдельных бортов в рассыпном строю, на усмотрение командиров и капитанов, по наблюдаемым обстоятельствам. То есть когда всё это хоть немного закончится, нам придётся не только и не столько заниматься тем, ради чего нас отправили в сторону конвоя, сколько, прежде всего, искать отдельные суда и помогать им вернуться к общему строю. На лёгких кораблях эскорта и судах гражданской постройки ожидаются людские потери и повреждения, эквивалентные боевым. Магнитная буря скорей всего продолжится и сделает любую радарную навигацию крайне стеснённой.

– Айвен Иванович, – Збых Кащенюк поднял руку, словно прилежный ученик на экзамене. – При некоторой калибровке…

– Флотского радарного поста Марк IX? – усмехнулся Такэда. – Там даже на тридцатитысячнике едва четвёрку отжалели, и то ввиду того, что у командования Белого флота своих танкеров этого тоннажа – на пальцах можно посчитать. А всю мелочь нам придётся собирать на глазок… Ну что ещё такое?

– У нас отклик на сонаре, командир. – Вестовой испытывал вполне явную неловкость. – Но… Айвен Иванович, акустик говорит, что это проще дать послушать.