Сообщение радистки застало фрегат-капитана в момент чрезвычайно сложного мыслительного процесса. Глядя в миску с едой, фон Хартманн пытался понять, являются ли черные и продолговатые вкрапления в рисе какой-то незнакомой ему прежде разновидностью чернослива или же интенданты решили, что в военное время будет непростительной роскошью пренебрегать источником белка и калорий в виде тараканов.

– Код капитанский?

– Нет, обычный шифр.

Перегнувшись над столом, Ярослав забрал розово-серый бланк «особо растворимой» бумаги, глянул… с большим трудом сдержал желание шарахнуть по чему-нибудь кулаком. Например, по миске с непонятным содержимым, раз уж аппетит все равно пропал напрочь.

– Все плохо, командир?

– На, читай, – фон Хартманн перебросил шифровку Анне-Марии. – Можно вслух, расколоть наш код конфедератам будет явно проще, чем подслушать в надводном положении, когда мы грохочем дизелями на пол-океана.

– Течь в ангаре… больше тут ничего нет.

– А больше и не надо.

– Ярик!

Фрегат-капитана в очередной раз передернуло. Увы, политический комиссар третьего ранга Сакамото, нащупав чтением ауры слабое место командира, явно настроилась сполна рассчитаться за «Танечку-сан», «комиссар-сама» и все остальные подколки. Не самая дорогая цена за то, что вместо болванчика с патриотического лубка за офицерским столом появился… появилась еще одна почти нормальная девушка.

– Расшифруй эту шифровку для простых смертных. В какую лужу нас окунули на этот раз?

– Подводная лодка ИА-2012 – ответ «Пяти крыш», сиречь нашего любимого Адмиралтейства, на вопрос: «Какого хрена великий и могучий Имперский военно-морской флот уже столько лет не может наладить нормальное взаимодействие с Имперским же воздушным флотом?» Сейчас вроде с этим получше, в смысле, мы получаем данные от бомбовозов «длинного прыжка» не через декаду, а малость пораньше, а вот в начале войны… В общем, это переделка транспортно-грузовой субмарины катамаранного типа в носитель ракетных гидропланеров «Ушастый баклан». Кажется, тоже на основе работ дедушки нашей Эмилии. Пилот ложится в маленький личный гробик, возносится на десять верст, раскрывает крылья и оборзева… тьфу, обозревает водное пространство. Для подводных лодок на океанских коммуникациях поиск сил противника – одна из главных проблем, так что участие «двадцать-двенадцать» в тактической группе должно было поднять эффективность до невиданных высот. Ну а теперь, – мрачно подытожил фон Хартманн, – мы по-прежнему слепошарые котята. Радист… передай этим везунчикам, пусть катятся домой, к мамочке, она им сопли подотрёт.

– Следуйте на базу для проведения необходимых ремонтных операций, – «перевела» за командира лейтенант Тер-Симонян. – Удачной дороги.

– Вроде того. – Ярослав снова заглянул в миску. Её содержимое за последние минуты привлекательности не прибавило. – Я…

– Командира на мостик!

Ураган взболтал океан, словно посудину для коктейлей, но уже сместился дальше к архипелагу. Хотя юго-восточную часть горизонта скрывала тёмная пелена дождевых шквалов, здесь и сейчас над «Имперцем» сияло солнце, а волнение в один-два балла воспринималось почти как штиль.

По-хорошему, стоило нырнуть «под хобот» – лодка шла во враждебных водах, и фон Хартманн отлично знал о привычке конфедератов прочёсывать центральный сектор тяжелыми гидросамолетами. Но желание устроить нормальную продувку отсеков и зарядить батареи перевесило. Все же у них был радарный детектор, зоркие глаза вахтенных и слабая надежда, что вражеские адмиралы не рискнут отправлять дорогие многомоторные машины в патруль раньше, чем ураган сдвинется еще на пару-тройку сотен вёрст.

– Разрешите изменить курс, командир?! – Герда смотрела на Ярослава с таким умоляющим видом, словно тот прятал за спиной корзинку с куклами и котятами. – На пять минут, потом ляжем на прежний!

– Да что случилось-то?

– Старшина Зента, – лейтенант указала на стоящую рядом сигнальщицу, – видела какой-то предмет… похожий на портфель.