Последнюю фразу, наверное, можно было и не говорить. Короткие периоды погружения на глубину, без воя ветра, грохота волн и вымывающей остатки сил качки остались единственной возможностью забыться. Для всех, включая самого фрегат-капитана.

Предыдущие дни он вырубался, едва коснувшись головой койки. Но сегодня… сон упорно не шёл. В гудящую от недосыпа голову настырно лезла всякая чушь вроде схемы атаки конвоя одновременно пятью субмаринами тактической группы, записи в журнале таким кривым почерком, что хоть переписывай, а под правым боком на койке теплое пятно – опять Завхоз приходил спать, наглая черная морда, чем его только кок подкармливает…

– …!

Это был не тот давешний протяжно-воющий звук, но что-то у них общее было. Фрегат-капитан вскочил, едва не сломав откидной столик, схватился за брюки… замер, когда звук повторился снова, уже более долгий, растянутый… и узнаваемый. Похоже, что спасать субмарину от очередной почти неминуемой гибели не требовалось. Но вот кое с кем из её экипажа в самое ближайшее время могло приключиться всякое.

– Что! Это! Было?!

Поскольку вопрос лейтенанта Неринг выглядел явно риторическим, виновница переполоха шмыгнула носом и попыталась еще глубже спрятаться за орудие преступления – темное лакированное чудище с рядами белых и черных клавиш, с надписью «Ухов и Муромаси».

– Что! Это! Было?!

– Я просто хотела его проверить, – не поднимая головы, тихо пробормотала Рио-Рита. – Чехол порвался, и я испугалась… Он расстроенный.

– Да как тебе вообще пришла в голову мысль принести на подводную лодку баян?!

– Он – все, что у меня есть… – Акустик вскинула голову и с вызовом глянула на Герду. – Все, что у меня осталось.

Выдохнув эту фразу, Рио-Рита еще крепче обняла свое сокровище, и баян, словно желая поддержать хозяйку, издал жалобный стон.

– М-да… – Ярослав услышал позади сдавленное хихиканье, но, когда он оглянулся, Татьяна Сакамото уже совершенно невозмутимо протирала очки. – Уровень падения боевого духа и морали на борту достиг новых, невиданных прежде глубин. Верно, комиссар?

– Не надо её наказывать! – Смирно сидевшая до этого в углу своей койки Кантата вскочила, заслоняя напарницу. Даже попыталась растопырить руки, насколько это было возможно на пороге крохотной каюты. – Она глупая, конечно, баян этот дурацкий, да и вообще она играть на нём толком не умеет… но, командир…

– Все я умею! – всхлипнула из-за её спины Рио-Рита. – Лучше тебя и твоей трубы!

– Это саксофон! Запомни, наконец!

– А давайте мы прямо здесь и сейчас проверим, кто из вас лучше играет.

Теперь на комиссара оглянулся не только Ярослав, но и все остальные – Герда, прервавшие спор акустики, высунувшаяся из своей каюты Верзохина… и еще примерно семь человек, до этого момента старательно делавших вид, что происходящее их не касается.

– Я правильно понимаю, – уточнил фон Хартманн, – что вы предлагаете устроить эту… как её… музыкальную битву?

– Именно, – ничуть не смутившись, кивнула Татьяна. – Все равно никто уже не спит.