Антон наконец нашёл подходящие условия для своего искусства. Его никто не торопил и не стоял над душой. Работая не из-под палки, он снова осмотрел весь личный состав генерала Андо и ужаснулся. У некоторых из солдат не было пальцев, глаз или ушей. У многих врач обнаружил оставленные без внимания сотрясения, переломы и неправильно сросшиеся кости. Тела почти каждого были покрыты сетью шрамов. От сильнейшего морального и физического переутомления изнемогали все.

Осмотр Норико был последним на сегодня. В лёгких обнаружились хрипы, но сказать точнее врач мог только, прощупав всё сам и сделав рентген. Лицо воина покрылось краской.

«Как я только не заметил этого раньше? Вот она правда. Они их избивает и заставляет стыдиться себя и каждого своего движения», – Антон дал Норико баночку с таблетками, накарябал на бумажке рисунок, означавший, что пить их нужно, когда солнце всходит и садиться, и, закончив приём на сегодня, отправил её домой.

***

Сражение продолжалось недолго. Их победа была очевидна, а потому почти не вызвала воодушевления. Мокрые галки с истошным карканьем взмывали в небо с гор трупов, едва ли не пронзали нависшие над землёй свинцовые облака. Лошади спотыкались и с трудом находили место, куда можно было бы наступить. Солдаты беспокоились, что кони переломают ноги, и не сильно гнали их вперёд. Тёплый весенний дождь прибивал к дороге пыль из-под копыт и поднимал вверх пар ещё горячих тел.

Одна из молодых кобылок внезапно испуганно заржала и со свистом хлестнула хвостом по рёбрам. Наездник стремительно обернулся и увидел, как белые дрожащие пальцы вцепились в заднюю ногу лошади, разворошившие груду мёртвых тел. От неожиданности воин глухо вскрикнул и пришпорил лошадь. Бессилие перед несправедливостью заставили её наугад лягнуть того, кто оказался сзади и проскакать рысью ещё несколько метров. Мертвец застонал, разжал пальцы и, скатившись по трупам, рухнул лицом в лужу грязи, когда-то задумывавшуюся как окоп, но так и не пригодившуюся. В мире людей там его ждала бы колючая проволока, но до такого зверолюдям было ещё падать и падать.

Однополчане окружили солдата и его оторопевшую кобылу, пытаясь выяснить, что произошло. Райден пробился сквозь толпу, оценил ситуацию и разогнал их, приказав не вмешиваться и заняться делом.

Он присмотрелся повнимательнее, а затем расплылся в улыбке. Забыв про дождь, вожак любовался сценой, разворачивавшейся перед глазами: у ног его коня, в кровавом болоте корчился вражеский воин. Он едва ли успел достигнуть совершеннолетия, и казался даже моложе его собственного личного состава. Его явно ничему не успели ничему обучить, и просто бросили в мясорубку, чтобы выиграть время. Детский полк любезно выпустили на поле, чтобы Райден мог смазать салом меч, пока ждёт противника, пытающегося наскрести по всем углам своей земли подобие настоящей армии. И всё же…

Вдруг сёгун Андо заметил, как в грязи, рядом с рукой раненого воина, что-то блеснуло и потухло. Он заинтересованно прищурился: всего лишь связка монет. Такие оставляли на могилах для выкупа места в «следующем» царстве. Им с солдатами уже случалось находить у воинов других армий бумажные талисманы на удачу, молитвы и другие амулеты. Все они не сработали, но это было что-то совершенно новое. Войска противника даже не надеялись вернуться. И всё-таки…

Неуклюже извивался, раненый глотал пыль и пытался схватиться за ногу лошади Райдена. Дзин, мотал головой, растерянно ржал и с каждой попыткой зацепиться за копыто пятился всё дальше от склизкой ладони, пытаясь втоптать её в грязь. С отчаянным усилием мертвецу удалось посмотреть наверх.

Генерал, затаив дыхание, наблюдал, как он жадно слизывает с носа дождевые капли, как глотает ртом воздух, как прыгает и затем судорожно опускается его кадык. И только теперь он заметил, что половина лица раненого залита кровью, в то время как вторая бела, словно молоко. Оживший труп протянул к нему трясущуюся израненную руку. Восхищённый столь сильной волей к жизни, Райден непроизвольно ответил тем же, а затем закусил нижнюю губу. Уши слышали, как сзади стошнило кого-то из ребят, но для его сознания внешний мир сейчас существовал только в качестве туманного воспоминания. У него кружилась голова. Вражеский солдат вдруг вздрогнул, поёжился и задрожал, снова упав лицом в лужу.