— А как же семья? — не отставал от нее архидьякон.

Личико Ребекки омрачилось набежавшей тучкой сожаления, но девочка, тут же, согнала ее.

— Они любят меня, — прошептала она. — И я их люблю… потому и ушла.

— Не понимаю, — проговорил Люциус. — У тебя есть дом, любящая и любимая семья,… почему ты предпочла всему этому полный сумасшедших Дом скорби — храму спокойного семейного счастья, выбрала обитель безумия?

— Чтобы всем нам было легче, — сказала Ребекка. — И потом здесь хорошо кормят, — успокоительно добавила она, видя, что весь облик архидьякона дышит состраданием и сочувствием к ней.

Но у Люциуса от этих слов, наоборот, навернулись на глаза слезы. Вспоминая наполненный необычайными событиями вечер, когда впервые увидел Ребекку, — какой живой и веселой она была тогда, — он не хотел поверить виденному теперь: грустной рассудительности десятилетней девочки из приюта умалишенных..

— Неужели ты задумала все это с самого начала? — сам не веря тому, что говорит, поинтересовался он.

— Нет, — покачивая головой, ответила маленькая Ребекка. — Поначалу я действительно могла показаться безумной, — я была очень напугана, — а потом меня страшно потрясли обитатели Дома скорби. Остаться я решила позже.

— Напугана? — удивился Люциус, но вновь обратив память к вечеру двадцать четвертого марта, спросил: — А что ты увидела за моей спиной в тот день?

— Охваченный пожаром город, — начала рассказывать Ребекка, но в голове Люциуса уже слышался, отвечавший на, тот же, вопрос, шепот Маргариты:

— Там…

…тень и свет играли властно,

Жарким пламенем объяв дома.

И было всё, как днем, мне ясно:

То Лондона грядущая судьба.

Архидьякон вздрогнул и нахмурился, а девочка, заметив, что он ушел в себя и не слушает ее, прервалась.

— Не расстраивайтесь из-за меня, святой отец, — подойдя к архидьякону, взяв его за руку и заглянув ему в глаза, проговорила Ребекка, решившая, что это она является причиной охватившей священника мрачной задумчивости. — Смотритель Павел, — тот, что ввел вас сюда, — очень добр ко мне, а дяденька, который все время рассуждает о любви к женщинам, часто рассказывает мне сказки. Мне здесь хорошо. А после беседы с вами стало еще лучше.

— А как же твоя семья? — в последний раз попытался образумить Ребекку Люциус.

Девочка хитро улыбнулась и, повернув его вопрос немного иначе, сказала:

— От разговора с вами и им станет легче. Навестите их.