Несмотря на то что состояние здоровья архидьякона и его рассудок больше не вызывали беспокойства, епископ, принимая во внимание реставрацию Собора святого Павла, а следовательно и сокращение числа проводимых там служб, решил на время освободить Люциуса от обязанностей настоятеля. Благодаря этому обстоятельству у архидьякона появилось много свободного времени, которое он проводил, гуляя по улицам Сити, размышляя над словами Маргариты и прислушиваясь к двум внутренним голосам в любой ситуации друг другу противоречившим. Думал он и о том, с чего начать тот «путь познания», о коем упомянула однажды Маргарита, и…

— Господин Флам, — услышал архидьякон оклик во время одной из своих прогулок.

Он обернулся.

— Простите, сударь, а вы… — начал, было, Люциус, не узнавая обратившегося к нему человека, но тот подходил все ближе и наконец, архидьякон с непонятной смесью опаски и радости воскликнул: — Констебль Дэве!

«В беседе с ним нужно быть настороже», — тут же подумал Люциус, с беспокойством поглядывая на знакомого полицейского, но в следующее мгновение его лицо озарилось довольной улыбкой: — «Зато, если мне удастся перевести отношения с ним, хотя бы, в нейтральные, то вряд ли я найду человека более подходящего для того, что я задумал».

— Констебль Дэве, — повторил он, протягивая приблизившемуся полицейскому руку, и прямо в лоб спросил: — Надеюсь, вы меня больше не подозреваете?

Адам Дэве немного смутился.

— Н-не совсем, — протянул он.

«Хорошо», — решил Люциус.

— Но вы ведь не будете отрицать, — не слишком уверенным тоном добавил Дэве после короткой паузы, — что преступления прекратились аккурат с началом вашей болезни?

Священник нахмурился: «А вот это уже хуже».

— Не с началом болезни, а с распространением слухов о Падшем ангеле, — быстро нашелся он. — Согласитесь: опасения, порожденные пусть даже неподтвержденными слухами, всегда призывают к осторожности, а осторожному человеку гораздо сложнее стать жертвой преступления, чем человеку, погруженному в обыденность.

Констебль опустил голову.

— Да. Наверное, вы правы, — как-то быстро и без борьбы согласился он.

Люциус с недоумением взглянул на собеседника: в человеке, которого он видел перед собой сейчас, невозможно было узнать того проницательного и настойчивого полицейского, каким Дэве предстал перед ним 14 февраля возле Собора святого Павла.

«Хм, такая перемена может оказаться мне на руку», — подумал архидьякон, — «если только это не уловка».

И чтобы прояснить эту ситуацию Люциус вновь не стал искать обходных путей, а спросил прямо:

— Могу я узнать, констебль, почему вы окликнули меня?

Дэве, в который уже раз, замялся.

— Поговорить с умным человеком всегда приятно, — избегая смотреть в глаза священнику, проговорил он. — И я даже надеюсь пригласить вас в одно замечательное заведение, где наша с вами беседа, может статься, будет еще приятнее.