Илия осторожно подошел к скамье и присел.

– А где же сам рыцарь?

– Хороший вопрос, – задумчиво произнес Эльфред. – Последний раз я видел его, когда он просил моей помощи в спасении Рошана, а я задержал ее. Корю себя за это. Мы все за этим столом перед ними виноваты, кроме тебя, конечно, оттого и нет здесь их обоих среди нас.

– Вы знаете, зачем я пришел? – внезапно для себя спросил Илия.

– Да. В мое время предупреждали, что кто-нибудь да придет. Что же, так плохи дела? – буднично спросил Эльфред.

– Очень, – кивнул Илия. – Все очень плохо.

– Война? Голод? Болезни? – участливо поинтересовался Эльфред.

Илия замер, как одна из местных фигур, уставившись на каменного молочного поросенка на блюде перед собой. У Илии было много слов и много слез, он бы рассказал все наизусть, как самую страшную главу учебника истории. Но вместо этого он произнес:

– Недавно ученые посчитали количество жертв Последней и этой войны. Если сложить, их кровь покроет нынешнюю территорию Эскалота на полметра в высоту.

– Это… – вопросительно протянул Эльфред.

– По колено, – хрипло уточнил Илия. – Примерно по колено.

Он, наконец, взглянул на Эльфреда и ужаснулся своему наблюдению. Мужчина, хотя и выглядел статным, широкоплечим, мудрым и все понимающим, все же был немногим старше самого Илии. «Даже если лет на десять старше… Было ли ему хотя бы тридцать?»

– Мне очень печально это слышать, – он прервал раздумья гостя.

Илия дежурно кивнул. Воины вокруг были безучастны к их проблемам – они доживали свои.

– Вас все ждут.

– Не меньше, чем тебя.

– Меня ждут, потому что я ваш проводник, – устало сказал Илия. – Я не принц и даже не герцог. Я в лучшем случае преемник короля нынешнего и проводник короля прошлого.

– И если все так, то король в будущем, – Эльфред вовсе не понимал его тревог.

Зачем-то в голову забрела идея сравнить Эльфреда Великого и Норманна II. Молодой мужчина и старик, величайший полководец и миролюбивый реформатор, легендарный путешественник и мудрец, Эльфред, убитый предателями, впустившими вражескую армию, и угасающий Норманн, неизлечимо больной. Все, что их объединяло, – это отсутствие наследника и Илия, закрывающий собой пустое место. Хуже самокопания была только необходимость сидеть здесь и сейчас за столом без возможности занять себя едой, питьем и разговором, чтобы хоть как-то скрыться от проницательных глаз монарха.

– Мне думается, ты боишься отдать мне себя, потому что желаешь сам распорядиться своей судьбой. Это государева черта – не желать делиться своей ответственностью, – заметил Эльфред. – Могу ли я расспрашивать тебя, юноша?