Мара замолчала, хотя девушки у повозки продолжали о чем-то говорить:

– Простите, господин Лю Фан. Когда я услышала ваше имя, мне показалось, что вам будет интересно…

– Я все это и так знал. Но все равно я тебе благодарен, Мара Бейфанг. Спасибо тебе.

Тут принято улыбаться, когда плохо. Чем хуже – тем шире должна быть улыбка. Оно и правильно – зачем грузить окружающих своими проблемами и своей грустной рожей? У окружающих и без тебя проблем и дел навалом – твоих только не хватает для полного фэн-шуя…

– Простите еще раз, господин Лю Фан. Вас расстроило то, что вы от меня услышали.

– Догадываться неприятно. – Пожал я плечами. – Знать еще неприятнее. Не забивай себе этим голову, Мара. Ты ведь не придумывала, а передавала то, что услышала.

– Господин Лю Фан в этом так уверен? Эта эгоистичная и ревнивая Мара Бейфонг могла бы и придумать, чтобы этот сильный и умелый Лю Фан не достался больше никому…

Я улыбнулся еще шире. Морда бы не треснула, блин!

– Но ты же не придумывала. И я проверял. Движения их губ соответствовали тому, что ты говорила. Кстати, не «глупый», а «дурак». И не «деревенский дурачок», а «полный дебил». Видимо, деликатная Мара Бейфанг не очень хорошо расслышала…

– О. – Мара смутилась. – Простите, господин Лю Фан. Но мудрецы учат нас, что лучше сладкое незнание, чем горькое знание.

– Мудрецы ошибаются. Я придерживаюсь противоположной точки зрения.

– Хорошо. В следующий раз эта Мара Бейфонг постарается быть более точной.

– Я благодарен тебе, Мара Бейфонг. Возможно, ты хотела, как лучше.

– Возможно? – Неподдельно удивилась та.

– «Как лучше» – у всех разное. – Внимательно посмотрел я в ее незрячие глаза.

Она слепая – это совершенно точно. Зрачок здорового зрячего глаза невозможно заставить игнорировать изменения уровня освещенности. А у нее зрачки неподвижны при любом свете. Но сейчас она каким-то своим чутьем почувствовала мой взгляд и опустила глаза.

Кажется, для этой девушки не является секретом то, что произносится в радиусе полусотни метров. Из нее получился бы великолепный лазутчик и опасный шпион. Хотя… сослагательное наклонение можно смело отбросить. Остается понять, «чья» она: подручная госпожи Ма У, человек Ма Хонга или… одна из людей Императора, о сезонной миграции которых в провинцию Увзан прямым текстом упоминала Ма У.

Интерес о ее служебной принадлежности – чисто академический… А все равно любопытно!

В лес в одиночку я ушел на первом же длинном «обеденном» привале. Отказавшись от еды, отговорившись тем, что мне следует исполнить свои «мастерские» обеты и ритуалы. И пусть на меня не готовят.

Как только вышел за пределы лагеря, сорвался на бег. И бежал минут десять. Быстро бежал. Нашел небольшую полянку, воткнул стрелу в землю, положил рядом лук, сел перед стрелой в позу «лотоса» и закрыл глаза.